Я спустилась во двор и вышла на лужайку. Вайан уже ждал. Он подошёл и вложил в руку деревянный крис.
— Будем сражаться ненастоящими кинжалами, пока не освоишься. Повторяй движения.
Мы тренировались больше часа. Я ощутила даже те мускулы, которые, казалось, не напрягала ни разу в жизни.
— Я так устала, — с трудом прохрипела я, вытирая пот со лба. — Ты не представляешь как!
Вайан улыбнулся.
— Поверь мне, представляю. Сам через это проходил.
— Сколько времени мне понадобится, чтобы освоить крис?
— Хм, — Вайан призадумался. - Чтобы стать мастером, я бы сказал, что всей жизни не хватит, но если учесть, что мы уже умерли, то... вполне возможно, что при ежедневных тренировках ты справишься за сто лет.
Он засмеялся, запрокинув голову назад, я тоже хихикнула.
— И все же?
— Ты быстро схватываешь, но чтобы сносно сражаться, придется трудиться год.
— Год так год, — кивнула я. — Время, пожалуй, у меня есть.
Как я была наивна, знала бы, что ждёт совсем скоро, так бы не говорила.
**
Полнолуние приблизилось незаметно. За день до него дети горы Батур собрались за столом, чтобы поведать о чем-то важном.
— Только не волнуйся, — сразу же вступила Кетут.
На ее слова во мне тут же поднялась волна беспокойства. О чем это она? Что происходит? Она положила свою ладонь поверх моей и повторила:
— Волноваться не о чем, нас просто не будет пару дней.
Вайан заулыбался.
— Ты ее сейчас совсем запугаешь, смотри какой у нее взгляд.
Я переводила глаза с одного собеседника на другого, ничего не понимая.
— В каждое полнолуние мы совершаем определенные ритуалы, — сказал Вайан.
— Скажем так, возносим благодарность тем, кто заботится о нас, — кивнула Кетут.
— Можно и так сказать, — заулыбался Вайан. — Я весь в предвкушении.
— А мне можно присоединиться? — неожиданно даже для самой себя спросила я.
— Чужакам нельзя участвовать, — резко ответил Найоман.
Кетут дернула его за рукав и сказала.
— Он неправильно выразился, — она кашлянула и прокомментировала. — Только члены четверки могут практиковать ритуал. А ты пока в четверку не входишь.
Мне показалось, что Кетут сделала акцент на слове «пока», при этом мое сердце часто забилось. Найоман свёл брови и сурово взглянул на Кетут, но ничего не сказал. Маде молча опустила глаза.
— Ох, простите за мою навязчивость, конечно, я все понимаю, — я попыталась сгладить неловкость. - — подожду вас и буду заниматься своими делами, больше отдыхать.
Кетут явно расслабилась и промолвила:
— Вот и прекрасно, дорогая. Завтра вечером мы удалимся в наш храм и вернёмся через два дня на закате.
**
На следующий день, как и обещали, дети горы Батур удалились в маленький храм, что стоял за оградкой на том же участке. Но перед этим Вайан подошёл ко мне и крепко обнял.
— Я буду скучать, — с придыханием сказал он и неожиданно поцеловал губы.
Я охнула и зарделась от смущения. Так давно никто не прикасался к моим губам, что я и забыла, как это. Ощутила, как прилила кровь, и губы запульсировали. Мне страстно захотелось продолжения, но я не осмелилась намекнуть, а просто улыбнулась. Вайан отстранился и вновь сказал.
— Буду скучать.
Я поспешила ответить:
— И я.
Затем он скрылся за воротами, украшенными затейливыми цветочными рисунками. Послышалось, как опустился засов. Наверно, чтобы никто не пытался попасть внутрь, особенно я.
**
Время без детей Батур тянулось целую вечность. Весь день я то ела, то шаталась по саду, то тренировалась с крисом.
К вечеру поспешила в постель. Будь я в мире живых, обязательно пошла бы куда-то развлекаться или почитала книгу, но здесь, выйти было некуда, а книг не было.
Перед сном я внезапно вспомнила о люваке, впервые за все эти дни. И дрожащими руками открыла сумку, чтобы проверить на месте ли он. На самом дне лежал заветный мешочек, перевязанный красной верёвочкой. Не знаю почему, но меня потянуло взять щепотку, совсем чуть-чуть. Меньше, чем в прошлый раз.
Поднесла лювак ко рту и насыпала на язык. Горечь смешалась со слюной и я, внезапно потеряв все силы упала на кровать, но лишь сделала это, как пальцы ведомые неясной силой коснулись криса, спрятавшегося в ножнах на поясе. Я схватилась за рукоять и вытащила его наружу.
Лезвие изменилось. Серебристый металл сверкал, а вдоль линий рисунка по лезвию текли сверкающие дорожки жёлтых как глаза орла огней. Ух ты! Я перевернулась на живот, так как сил, чтобы встать не было, и стала рассматривать изменившийся кинжал.
— Что все это значит? — спросила я в пространство.
— Теперь тебе видна моя душа, — в голове раздался незнакомый голос.