– Сегодня вечером в меню треска. Вареная рыба. О боже. Я не могу об этом думать.
– Ты должен радоваться, что Ханнелоре о тебе заботится. По-моему, ты уже сбросил пять килограммов.
Ван-Ин пригладил рубашку, которая уже болталась на нем. За последние три месяца он прошел через ад: кукурузные хлопья, рыба, овощи, фрукты, вода и изредка бокал вина. Даже сигареты она выдавала поштучно. Но он же не беременный!
– Я думаю, тебе лучше прятать их в машине, – посоветовал Версавел с наигранным сочувствием, когда Ван-Ин осторожно достал сигарету из нагрудного кармана. – Только что поступил код «первый».
Ван-Ин махнул рукой и осторожно спрятал сигарету, словно она была драгоценным сокровищем.
– Ты не мог сказать мне об этом пять минут назад? Тогда мне не пришлось бы жрать эту дрянь.
– Мог бы. – Версавел злорадно усмехнулся. – Но ты же знаешь, что я не решусь отвлекать тебя от еды.
Они спустились по лестнице: Версавел – посмеиваясь, Ван-Ин – ругаясь. На этот раз Ван-Ин не задыхался, когда они оказались внизу.
Даже такой перенаселенный город, как Брюгге, может похвастаться парой клочков девственной природы. Между Синт-Андрисом и Варсенаре можно найти места, которые проектировщики, видимо, проморгали. Отреставрированный загородный дом семьи Вермаст был одним из таких оазисов. Чтобы до него добраться, Ван-Ину и Версавелу пришлось свернуть на песчаную дорогу, которая была вправе называться «частной дорогой». Черепичная крыша едва высовывалась над пышной живой изгородью из боярышника, которая зеленым квадратом обрамляла это великолепие.
Решетчатые ворота были открыты, и Ван-Ин беспрепятственно въехал во двор. Загородный дом выглядел очень романтично: кирпичи, обработанные пескоструйкой, старинная черепица, побеленные стены и запах тысячи соседских свиней. Какой изработавшийся смертный не мечтает сегодня о собственной лачуге в сельской местности? «О времена, о нравы!» В шестидесятых годах, когда все молились на бетон и алюминий, такие хлева сносили. Сейчас те, кто оказался попроворнее, воспользовались модным синдромом кокона. Современному человеку потребовалось уединение, место, где он мог бы дать себе волю. Хибара с лужей воды в подвале рекламировалась в объявлениях как уникальное имение с природным источником. Протекающая крыша и гниющие деревянные перекрытия считались признаками аутентичности.
– Господин Вермаст. Я полагаю, вы нам звонили.
Хюго кивнул. Черные полосы на бледной коже его лица придавали ему свирепое выражение.
– Да. Моя жена жутко расстроена.
– Вы нашли скелет? – спросил Ван-Ин довольно резко.
Версавел окинул взглядом худощавого мужчину. Вермаст был жилистым, жаль только, что с искривленной спиной и впалой грудной клеткой.
– Моя дочь откопала кости.
Вермаст указал на противоположную сторону луга. Кучка земли обозначала место находки.
– С тех пор как мы начали ремонт, она хочет помогать папе. Вы же знаете детей. Они все копируют. – Вермаст нервно засмеялся, вернее сказать, заржал.
Ван-Ин не отреагировал.
– И вы уверены, что это не овечьи кости?
Уже не раз случалось, что горожане били тревогу, наткнувшись на кучу костей животных при перекапывании своего сада.
В поисках ответа Вермаст открывал рот, отчего он был похож на рыбу, оказавшуюся на суше.
– Я не думаю…
Ван-Ин и Версавел обменялись понимающими взглядами.
– То есть вы не уверены.
– Моя жена – медсестра. Она подумала, что…
– Ну хорошо, господин Вермаст. Я полагаю, ваша жена знает разницу между человеческими и овечьими костями.
Несмотря на то что слова Ван-Ина прозвучали вполне убедительно, он не был так уверен в их справедливости. В последнее время о медицинских работниках ходили совершенно бредовые слухи.
Вермаст облегченно вздохнул. Представьте, что Тине выкопала бы скелет овцы, а он бы из-за этого вызвал полицию.
– Лично я, конечно, предпочел бы овечьи кости, – заметил Ван-Ин. – Это избавило бы нас от уймы бумажной работы.
Вермаст поддакнул с покорной улыбкой. С представителями полиции лучше быть начеку.
– Сначала нам нужно это проверить, господин Вермаст. Я предлагаю взглянуть на вещественные доказательства вблизи.
Вермаст продолжал стоять в нерешительности:
– На вещественные доказательства?
– На скелет, господин Вермаст, – приветливо уточнил Версавел.
Ханнелоре Мартенс влетела во двор на своем «рено-твинго», как заправский автогонщик. Ее хрупкий драндулет вел себя образцово: со скрежетом замер менее чем в двух метрах от мужчин. Ханнелоре поставила машину на ручной тормоз и мгновенно выскочила из нее. На ней было летнее белое платье без рукавов и кеды без носков. Когда Ван-Ин увидел ее, он чуть было не усомнился в том, что она уже на шестом месяце беременности.