– Как свидетель пари, могу засвидетельствовать ваш проигрыш, сэр, – говорю я ему тихо, чтобы не было слышно в зале, – поэтому считаю ваш жест неуместным.
– Да иди ты! – отмахивается он от меня. – Это же не ты бутылку Смирновки проиграл.
– Две бутылки, – поправляю я, – сегодня понедельник.
– Вот непруха, – сквозь зубы цедит Климов, – целых две бутылки…
Будто услышав нас, Востоков поворачивается и высовывает на полную длину розовый язык.
– Во всём нужно видеть хорошую сторону, – говорю я, не меняя тона, – будет лишний повод выпить хорошей водки. Вряд ли господин генеральный директор выжрет целый литр в одно лицо.
– Тоже верно, – вздыхает Климов, – хотя, как знать…
Игорь в это время трудится над гостьей. Первую пару очков он подобрал ей без труда, так что дьявольский лик той уже обеспечен, осталось только решить вопрос с ангельским. А с этим возникают некоторые проблемы, поскольку девушкино личико давно и навсегда растеряло все ангельские атрибуты, если таковые вообще присутствовали. По мне так она похожа на повидавшую виды кошку, что и обусловило лёгкость подбора ей «инфернальной» оправы.
– Думаю, вам стоит поменять причёску, – предлагает Игорь, – как вы на это смотрите?
– Забрать всё назад, или вообще сделать хвост, – отзывается девушка. – Вот так?
Она показывает, как примерно это будет выглядеть.
– Нет, назад не надо, – задумчиво произносит Игорь, – у ангелов хвоста быть не может, это аксессуар совсем других персонажей. Давайте лучше волосы совсем распустим и немного распушим.
Девушка делает, что ей говорят. Заколка, которая держала её причёску, ложится рядом с оправами. Волнистые светло-русые локоны рассыпаются по плечам. Девушка достаёт из сумочки расчёску и в несколько взмахов приводит волосы в распушённое состояние.
– Теперь сотрите помаду, – Игорь протягивает ей оставшуюся с обеда салфетку.
Девушка повинуется.
– А теперь попробуем вот эту оправу. – Игорь протягивает девушке тот же самый «Oh!», который несколько минут назад втюхал пожарнице.
– Ну как? – спрашивает он.
– Охренеть, – только и может сказать девушка, – нет, правда охренеть!
Преображение действительно потрясающее. Правда, я не совсем уверен, что достигнуто оно исключительно оправой, но факт остаётся фактом: девушка из инфернального персонажа превратилась в практически небесный. Мы с Климовым и Розовым в восхищении аплодируем. Востоков картинно кланяется:
– Некоторые называют это чудом, а я называю это работой.
Какое-то время девушка любуется собой в зеркале, потом, будто опомнившись, спрашивает:
– Сколько с меня?
– Два раза по пятьдесят пять за всё, – чётко отвечает Игорь, – по курсу – шесть двадцать.
– Спасибо, я помню. – Девушка достаёт из сумочки новенькие доллары. – Вот как раз без сдачи, сто десять.
Игорь берёт из её рук деньги.
– Вы что, там у себя их печатаете?
– Храним, – отвечает девушка, – я в банке работаю.
– В каком, если не секрет?
– «СБС-Агро».
– Подумать только, какое совпадение! – Игорь складывает ладони, будто собирается молиться. – Мы держим у вас наши капиталы.
– Приятно слышать, – улыбается девушка, – а можно получить какой-нибудь платёжный документ?
– Валера, приходничек! – командует Востоков.
Я выписываю приходный ордер и отношу девушке. Та пробегает по нему глазами, попутно смерив меня оценивающим взглядом.
– Спасибо, вы очень любезны, – говорит она.
– Не за что, – отвечаю я, – некоторые называют это чудом, я называю это работой.
Девушка смеётся, как мне кажется, немножко ненатурально. После того как она успокаивается, мы раскланиваемся.
– Только не ходите с демонстрационными линзами, – на прощание говорит ей Игорь, – обязательно пойдите в оптику и вставьте «нулёвки».
Девушка кивает:
– Обязательно вставлю.
Игорь помогает ей одеться, после чего провожает до двери. Насколько мне видно со своего места, девушка покидает нас со счастливой улыбкой на лице.
– Ещё одна жертва обмана, – говорю я Климову, – сколько их ещё будет…
Тот отмахивается от меня: мол, отвали, без тебя тошно. Возвращается Востоков. Закурив сигарету, начинает расхаживать по шоу-руму с видом триумфатора.
– Ну что, бездари-охламоны-двоечники, поняли, как надо работать? – ковыряя указательным пальцем воздух, вещает он. – Вот это я и называю классикой! Высший пилотаж! Две цели за двадцать минут! И, я вам скажу, цели нетривиальные. Чего стоит одна моя идея с причёской… это было, как озарение… должно быть, так поэту приходит рифма, а писателю – единственно верная метафора…