— Спасибо. — Михаил вздохнул. — Мы ненадолго.
— Мозг отшибло? — вскинулся собравшийся на отдых Четрн.
Вокруг сползлась толпа любопытных. Первой замелькала рядом прокаленная светом ребятня.
— Ненадолго, — с нажимом повторил Михаил. — Приказ Повелителя Фо-рига обязывает поторопиться. В Ладоре настали неспокойные времена, поговаривают о приходе нечисти…
— Это какой же? — Лицо старика омрачилось. — Много тут сброда шастает…
— Воины в черном, — не утерпел Чет. С высоты седла пронзил старейшину желтизной глаз.
— Черные говорите… — Старик потер ладони. — А ведь видели давеча. Аран, охотник, видел. Ходил, говорит, на охоту, исата выслеживал, затаился… Охотник справный, умелый; затаился и увидел… Сперва, конечно, принял за тени Эфга, уж больно складно шли, прям шаг в шаг…
— И много? — тоскливо поинтересовался Михаил. Надежда безвременно перекочевала в мир иной.
— Не счесть, — раздался хмурый басок в толпе. — Темно, правда, да и брюхо скрутило…
— Где? — перебил охотника Чет. Несколько рук послушно указали в южном направлении — в сторону молчаливой стены леса, нетронутого раскорчевкой. Подраставший урожай, что озерцами стелился вдоль дороги, безвозвратно терялся у подножия лесных гигантов.
Натюрморт, окрашенный в закатное-красное.
Михаил и Четрн повернулись к югу. Но различить что-либо в неестественно стылой тишине лесных зарослей не смогли.
Тихо скрипнула дверь.
Воздух загустел.
Глава 10
Новый крик ужасней предыдущего. Звук метался, восходил и обрушивался — разрывал динамики на тысячи затухавших отголосков.
Эдэя крутанулась в кресле и охватила взглядом все семь контрольных мониторов, что на ряду с мобильным пультом и нехитрой меблировкой заполняли бывшую кладовую, а ныне пункт наблюдения в переоборудованном домике Стэллы Фэль. Сама психолог, уведомленная о переменах в жилище, мягко говоря, встала на дыбы, но речь не о ней.
Кормчая на секунду закрыла глаза, болевшие от экранных пульсаций. Но даже во мраке увидела полупустую гостиную, которая превратилась в терапевтическую палату: два стула, стол и врач с пациентом. Руби Тагланова за переносным компьютером по левую сторону от визор-камеры, остатки Ника — по правую.
Эдэя встряхнулась, привычным усилием отгоняя усталость. Ник, под чередой вопросов, задаваемых Руби, искал путь к свету и памяти.
Вновь раздался крик.
Зажимая виски ладонями, Гээлл конвульсивно дернулся, рухнул боком на стол… и отшатнулся, соскальзывая в болезненное падение. Грохнул о паркет опрокинутый стул. Ноги пациента продолжали двигаться, точно он еще бежал…
— Сущность императива «кокон»? Род занятий Элики Световой? В чем привлекательность голубых глаз? Зачем мирам оттенки белого?
Стотысячный вопрос. А после лишь ожидаемые всплески на нейро-сканерах и очередные конвульсии…
Доктор Тагланова, бледная тень того уравновешенного психолога, что несколько дней назад прибыла в загородный дом, посмотрела в красную искру объектива. Она на пределе, о чем свидетельствовали пальцы, сцепленные до белизны, и губы, едва уловимо дрожавшие под наплывом стонов. Легкое прикосновение к сенсору связи добавило в набор прерывистое дыхание.
— Как врач, рекомендую прекратить… пытку. — Руби постаралась взять себя в руки.
«Она меня ненавидит». — Эдэя слепо уставилась на осточертевшие переливы индикаторов. Темнота, убитый ионизацией воздух, нервы — достало все. За минувшие дни она наслушалась десятки рекомендаций — с нулевым результатом. А время не терпит: Т’хар усиливал натиск, Ник слабел…
Эдэя сжала кулаки. Руби перейдет к следующему терапевтическому циклу, хотя ей самой уже впору побывать на приеме у психоаналитика.
— Продолжайте, — выдохнула Эдэя в дужку микрофона. Серебристый шарик у губ слегка помутнел. Как всегда.
— Но… — Доктор Тагланова попробовала встать.
— Это приказ! — Сталь командного окрика подействовала.
«Лишь бы выдержать». — Кормчая глубоким вздохом подавила нервную дрожь… и вздрогнула от резкой трели визора. На панели прибора настойчиво замигал огонек вызова. Не предвещая ничего хорошего, упорной иглой вонзался в зрачки, торопил…
Через секунду на безмятежно голубом экране воссияла УКОБовская заставка. Женщина напряглась: если командование свернет операцию, задача усложнится на порядок.
— Какого у тебя происходит?! — Рык Гранатова редко поднимался до абсолюта. Удивительно, что он продержался столь долго — контуры наблюдения снабжали Управление полной информацией о происходящем в загородном домике. Чудо? Родственное понимание? Отеческая надежда?