— Как ты попала сюда, девочка? — спросил он.
— Я не знаю. — Под его пронзительным взглядом она всё-таки заплакала.
— Как тебя зовут? Ты из Коргоса или безвременного Дома?
— Оля. Меня зовут Оля, я просто уснула и оказалась в лесу. Разве это не сон? — спросила она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Где я и кто ты?
— Уснула? Так я и думал. Хорошо, я скажу, куда ты попала. Ты в Мире Спокойствия. И не где-нибудь, а в логове вампиров. — Он ухмыльнулся. — Сам я не вампир, но временами бываю чудовищнее их, поэтому они повинуются мне. Зовут меня Тони. Мир Спокойствия — это мир детских кошмаров и любви, а также много чего ещё.
— Значит, я не сплю?
— Ты спала и каким-то образом вместе с телом перенеслась в Мир Спокойствия, и я не смогу вернуть тебя обратно. Придётся тебе остаться здесь.
Его прервал стук в дверь. В комнату вошёл один из вампиров.
— Люди из Коргоса собрались, чтобы в очередной раз попытаться нас уничтожить.
— Ну что ж, есть повод повеселиться! Оля, ты пойдёшь с нами.
Вампиры вышли на опушку Заповедного леса. Даже издалека было видно людей с факелами, что приближались к ним нестройными рядами. Неистово залаяли собаки. Вампиров заметили. По людской толпе разнеслись крики и нервное шевеление.
— Всем стоять на месте, — приказал Тони, выходя вперёд.
Предводитель горожан что-то угрожающе прорычал сквозь стиснутые зубы, вскинул ружьё, взводя курок, прицелился и выстрелил. Собаки взвыли, а в лесу заухали встревоженные совы. Тупоносая серебряная пуля, что летела прямо в грудь Тони, зависла в нескольких сантиметрах от тела, сделала медленный оборот вокруг своей оси и упала на землю, теряясь в зелёной траве. Тони резко взмахнул рукой, рассекая воздух перед собой, и кудрявая голова стрелка слетела с плеч, орошая лица людей алой кровью. Те в испуге отшатнулись и, подхлёстываемые неизъяснимым животным ужасом, бросились врассыпную, натыкаясь друг на друга и давя тех, кто напирал сзади. Тони кивнул вампирам, и те стремительными тенями метнулись в паникующую толпу, безжалостно вспарывая её, как волк ягнячью шкуру. Клыки вонзались и рвали плоть, кровь лилась в жадные глотки. Оля в ужасе смотрела на бойню. Тони и предупредивший её о подвале вампир подошли к ней.
— Она твоя, — кивнул ему Тони, и тот бросился на Олю, заслонив от неё весь мир.
На следующий день девочка проснулась в подвале под домом в своём новеньком уютном гробу. Скользнула рукой по бледному впалому животу. Её мучил слившийся с жаждой неусыпный голод. Сверху доносился голос официанта. Оля села, сладко потянулась обнажённым телом и щёлкнула пальцами.
— Лечу-лечу, маленькая госпожа! — радостно отозвался тот.
*
— Кай, подойди, пожалуйста! — позвал отец.
Он хотел познакомить его со своей новой подругой с работы. Очередной новой подругой. Те частенько оказывались в его постели иногда до, а иногда после того, как он принимал их в штат.
— Какой красивый ребёнок! — восторженно воскликнула миловидная женщина, рассматривая его.
Он стоял неподвижно и равнодушно глядел на отца, а дамочка кружила вокруг него, приседая на шпильках, отчего и без того короткая алая юбка задиралась ещё выше, открывая кружевные края чёрных чулок на подтяжках. Мужчина уже жалел, что позвал сына, и потел на диване, нервно ломая пальцы.
Кай поймал взгляд женщины, и та как вкопанная застыла на месте, поражённая выражением его глаз. То были глаза старика, что устал от жизни и хочет только покоя, но в то же время это был взгляд неистово жаждущего жизни.
— Я оторвал тебя от дел, сынок. Можешь идти к себе.
— Хорошо, пап.
— Пусть он останется, — взмолилась подруга. — Твой сын такой красивый, прямо ангел.
— Да уж, ангел, — с сарказмом обронил отец и тут же испуганно глянул на Кая. — Я пошутил, — нервно дёрнул он уголком губ.
Ничего не поняв, его подруга засмеялась.
— Кай, ты не против, если наша гостья придёт к нам завтра на твоё девятилетие? — выдал отец заготовленную фразу и вздрогнул.
— Нет, папа, я не против, — произнёс Кай, растягивая губы в милой улыбке. — Пусть приходит, если сможет.
Он развернулся и вышел, лениво шаркая по полу тапками. Отец в оцепенении замер, очень встревоженный последними словами сына.
«Глупая, глупая женщина», — шептал он, ожесточённо мутузя кулаками взбиваемую подушку. Те беспрепятственно погружались в податливое нутро, принося наслаждение покорности и в то же время раздражение полным отсутствием сопротивления. Вот если бы подушка попыталась вырваться или даже закричать. Кай вонзил в неё зубы, слюнявя белую ткань. Укус перешёл в поцелуй.
«Спи, любимая, спи, сладких снов», — пожелал он подушке и расслабленно закрыл глаза.
— Вика, извини, что не провожаю, Кай… — коснулся отец плеча подруги, провёл пальцами по голому предплечью и легонько сжал тонкие пальцы.
— Пустяки! Он у тебя такой симпатичный, а какие глаза. Я никогда не видела таких глаз. Я обязательно загляну к вам завтра. Повеселимся на славу! — вскинула она руку, тыча вверх указательным пальцем, словно собираясь проткнуть затянутое тучами беспросветно-тёмное небо.
— Да-да, хорошо. Тебе нужно идти, а то поздно уже.
— Хорошо. Пока!
— Пока, Ви!
Когда за спиной хлопнула, закрываясь, дверь подъезда, она запнулась и будто очнулась, осознав себя на тёмной, продуваемой всеми ветрами улице. Вдалеке горел одинокий фонарь.
«Какой милый мальчик, — улыбнулась она, — и печальный. Печальный?..»
Она миновала круг света и, погружаясь в ватную тьму за его краем, оглянулась. Сгорбленная тень у деревьев слева метнулась и пропала. Страх уколол сердце, она ускорила шаг, поминутно оглядываясь и вслушиваясь в тревожащий шелест листьев и эхо собственных шагов. Ещё пара проходных дворов, и она дома. Позади раздался цокот копыт.
«Лошадь? Нет, их только два. Два копыта…»
Иррациональный ужас наполнил грудь, вырываясь хрипами из горла. Когда она успела перейти на бег? Цокот всё ближе, оглушительно громкий, сводящий с ума.
«Не оглядывайся, только не оглядывайся!»
Грохот копыт прямо за спиной, которая всей кожей и нутром чувствовала, как что-то тянется к ней. Голова повернулась помимо её воли, глаза и рот округлились, распахиваясь.
Чёрт! Да, именно, самый что ни на есть натуральный чёрт с рогами, копытами и хвостом тянул к ней волосатые и чёрные, как у гориллы, лапы с загнутыми, криво обломанными ногтями. Дамочка увернулась и с размаху врезала ему сумочкой под левый рог. От неожиданности чёрт растерялся и застыл на месте. Этой заминки хватило, чтобы она забежала в подъезд и захлопнула за собой дверь. Переведя дыхание, бросилась к своей квартире на втором этаже. На площадке между этажами она повернулась и вверху на лестничной клетке увидела большого серого волка. В его древних глазах стыла смерть и бурлила жизнь. Она узнала эти глаза. Волк прыгнул на неё и вцепился зубами в горло. Женщина отчаянно завизжала и умерла. Волк, недовольно рыча, помотал головой, трепля обмякшее тело и разбрызгивая кровь, словно упрекая жертву в скорой смерти.