Он прислушался к себе и понял, что с ним что-то не в порядке. Он почти знал, что именно, но в последний момент понимание ускользало.
— Я пойду с вами.
Ему тяжело дались эти слова. Он чувствовал себя больным и разбитым. Они протянули ему руки, и он коснулся их ладоней.
Обрыв и скалы. Как же ему хотелось прыгнуть вниз, в бездну. Справа сидела девушка, слева парень, беспечно болтая над пропастью ногами. Почему-то даже ему стало немного жутко, и он понял, что всё окружающее слишком реально. Далёкое синее небо над головой. Гранитные скалы, уходящие в пропасть, где клубился туман. И словно пелена спала с глаз. Он понял, что это и есть реальность. Он посмотрел на детей: в них дышала жизнь и сила, да, но и смерти в них было ничуть не меньше.
— Как вас зовут?
— Меня Та, — улыбаясь, сообщила девушка.
— А меня Тот, — оставаясь серьёзным, ответил парень.
— Кажется, ты понемногу приходишь в себя, — заметила Та.
Её улыбка искренняя, она действительно рада.
— Вы говорили, что я должен смотреть, пока не увижу свет, но я уже несколько часов смотрю, и ничего нет.
— Настройка скоро произойдёт, не беспокойся. Папа всё подготовил.
— А кто он, если не секрет?
— А ты не видишь?
— Тёмный?
— Ну да. Как будто ты сразу не знал.
— Просто у меня что-то с головой было не в порядке.
— У вас у обоих с ней всегда что-то не в порядке. Ой… Прости, пап.
Он смотрел, и в бездне рождался свет. Искристые лучи побежали по гранитным скалам, поднимаясь вверх.
— Ура, — произнёс Тот прежним тоном.
«Всё-таки он прикалывается».
Свет уже вырывался из бездны, охватывая и пронизывая тела. Когда он озарил их полностью, они встали, держась за руки.
— Сейчас сиганём, — сказал, улыбаясь от уха до уха, Тот.
Никакой серьёзности в нём уже и близко не было.
— Как же долго она спала, — сказала Та, и они прыгнули.
От их восторженных воплей у него заложило уши, но когда свет понёс их вверх, он поневоле присоединился к ним.
— Свет кончается, бросай руки. В любой момент ты можешь позвать меня и окажешься на скалах, но лучше иди сам, так интереснее, — сказала Та.
Он отпустил их руки и в следующее мгновение уже стоял на зелёной тропинке в тенистом лесу. Солнце светило сквозь кроны деревьев, и его лучи радостно плясали по лицу Тима.
— Та, а ведь Тим тебе понравился. Не зря же ты стала его спутницей в Дороге.
— Тебе он тоже понравился, вот ты теперь и пристаёшь.
— Может, и понравился, но он вроде как родственник наш, почти что брат.
— А какое это имеет значение?
— Не знаю.
— А не пойти ли нам, Тот, повеселиться?
— Это как?
— А вот так.
Водоворот электрических искр захватил их, сидящих взявшись за руки и болтающих ногами в бездне. И в следующее мгновение они соскользнули вниз, словно двое влюблённых (влюблённых в одного) решили покончить жизнь самоубийством, прыгнув в бездонную пропасть.
Как же хорошо было в этом лесу. Казалось, что жизнь разлита в воздухе и ты дышишь ею. Пели птицы. Ах, как же чудесно они пели. Некоторые срывались вниз, пролетая над его головой, но сесть на него не отваживались. Он дышал и не мог надышаться этой свежестью. Мысли убегали, как только он пытался на них сосредоточиться. В голове была такая ясность, что, когда он смотрел на деревья, траву, листья, всё казалось сотканным из света и излучающим свет.
Затем он понял, что стоит на полянке, а перед ним бревенчатый домик. Под небольшим навесом притаилась дверь. И, точно зная, что не делал и шагу, он оказался у двери. Мельчайшие детали округлой деревянной ручки ворвались в сознание, словно он смотрел на неё через увеличительное стекло.
«Слишком реально. Прямо в глаза бросается. Это же сколько сюда силы вбухано».
Он коснулся ручки.
«А ощущения. Словно все прежние прикосновения были иллюзией, а эта простая деревянная ручка затмила их все».
Он открыл дверь и вошёл в полумрак, в котором после яркого дня снаружи ничего не было видно. Проступили контуры комнаты. В центре стол и лавочка. Последним он заметил кого-то, кто сидел с другой стороны стола, но он не смог толком его разглядеть: лицо человека тонуло в тенях от накинутого на голову капюшона. Тим отодвинул стул и сел напротив.
Мгновение. Порыв ветра или силы, а может, реальности? И всё обрело краски. Сидящий напротив отбросил капюшон и сказал:
— Смотри мне в глаза.
Он мог и не говорить этого. По телу Тима словно пропустили ток, выметший из него весь мусор и хлам, слой пыли, покрывший его, осталась только обнажённая суть.
Взгляд проник в самую сущность, никуда не деться. Он знал, на что шёл, но как же хотелось спрятаться. И чтобы хоть как-то скрыться, он произнёс:
— Меня зовут Тим.
Взгляд существа напротив тёк в глазницах далёкими огнями, и Тим, погружаясь в этот взгляд, плавился, трансформировался.
«Наверное, так чувствуют себя люди рядом со мной. С ними что-то начинает происходить. Они начинают меняться, но им не хватает осознания, чтобы понять это, и им так странно и приятно быть рядом».
— А я Дорога. Так зачем ты пришёл ко мне, Тим?
— Чтобы пройти свою Дорогу.
— Ты пойдёшь сам?
— Да.
— Тогда иди. Твоя Дорога начинается от порога в мой дом.
Он встал.
— Я всегда буду рядом, Тим, но ты будешь один, и пройти ты должен сам.
Дверь захлопнулась за спиной. Он посмотрел вперёд. Перед ним начиналась Дорога его будущего…
Мальчик плакал, сидя в пустой квартире, погружающейся в вечерний полумрак. Он знал, что никто не придёт. Папа приходил вчера и сказал, что мама погибла и ушла в Небо. Покидая сына, он не встретился с ним взглядом, а только напомнил:
— Ты должен быть сильным, даже если будешь один. Ведь у тебя есть сердце, с которым нельзя расставаться тебе. Где бы ты ни был, оно всегда будет в тебе. Сердце ребёнка, что выживет в этой войне. Прощай! Смотри же, никогда не умирай! Смотри же, никогда не забывай!
За окнами давно тихо. Война закончилась. Он узнал об этом, когда отзвучала в сердце последняя боль и последний голос сказал: «Прощай!» Лик тоже не вернулся, но в каждом из пришедших в сердце он чувствовал его присутствие. Всё затихло в пустоте за окном и в пустоте сердца, а потом его окутало одиночество, и он заплакал. Он не хотел выходить на улицу, под открытое Небо. В нём было слишком много безумия.
Но на следующий день он всё-таки вышел. От их дома плохо было видно город, но он знал, что и дальше только развалины, запустение и смерть.
Он решил подняться на Вершину Мира, чтобы оттуда увидеть всё полностью. Она была в центре города, вокруг неё шли самые ожесточённые бои. Здесь идти было труднее всего. Приходилось перелезать через многометровые завалы. Затем он стоял у подножия горы. Многие отдавали всё, чтобы только оказаться здесь и видеть, быть участниками.