Герой кипел, в легком боекостюме вооружения хватило бы снести весь этот ослепительно красочный город с десятимиллиардным населением или, по крайней мере, половину города.
У выхода из космопорта их все тормознули, уже знакомые четырех шариковые типы в глянцевитых мундирах, очень вежливо попросили показать оружие.
— Ничего мы вам не сдадим! Это священно! — Закричала примитивную отмазку Лига.
Таможенники не растерялись, видимо им не впервой.
— Тогда мы поставим только крошечную печать, когда улетите, мы ее снимем.
Барс сверкнул взглядом.
— Какая печать?
Шарики с лапками объяснили:
— Маленький анти-пластилин на дуло. В целях безопасности, мы вас ведь не знаем. В этом случае выстрел приведет к самоуничтожению вашего оружия.
На сей раз Барс и не возражал — все равно наивные дураки полицейские у охлов-ру. Не догадываются, что стэлзаны обучены легко снимать, подобные печати или предохранители. Но стоит до конца разыгрывать из себя святую невинность.
— А, если нападут преступники?
Таможенники пропищали:
— Это маловероятно, у нас безопасно. Кроме того, вы получите большую компенсацию.
Герой тем временем пытался прощупать мысли этих странных существ в полужидких мундирах и прозрачных скафандрах, где знаки отличия прорисованы радиоактивными изотопами. Лицо у мальчика-стэлзана заметно покраснело, закапал пот:
— Это супершизофрения. Барс прощупай их сам.
Фраскандэр развернулся и поднял прозрачное забрало, густо пахнуло озоном, это естественно на планете где радиация подобна воздуху, а изотопы заменяют кровь. Что у них в мыслях!? Блокировки на вход нет, но такое ощущение, что работает сразу, тысяча мощных громкоговорителей. Вернее если прислушаться, пять голограмм-телевизоров говорят и что-то показывают очень громко и ярко, еще шестнадцать заметно тише и тускло, затем шестьдесят четыре, и так далее — громкость резко падает, а краски тускнеют.
Конечно это «шиза», мозги загружает.
— У них четыре чужие личностные доминанты и лишь одну условно можно назвать своей личной. — Объяснил подобную галиматью Фраскандэр.
— Барс это как. — Люций в растерянности стараясь подобрать аналоги в своей богатейшей памяти. — Макро — телепатический обмен.
Барс выдал другое объяснение:
— Нет, я думаю, судя по некоторым признакам, причина проще и сложнее. Наследственная память, перенесенная память от всех четырех родителей.
Юный телепат присвистнул, а его зрачки от удивления стали треугольными:
— Да ну! Я слышал, что родители тех или иных рас передавали память, но что бы сразу четыре.
Фраскандэр отрицательно завертел головой:
— Нет, не четыре, а еще более сложная формула.
Люций тут сумел сообразить:
— Я понял, с каждым коленом, все больше предков-передатчиков и все меньше объем информации.
— Да попал правильно, вундеркинд! — Барс произнес это со смесью уважения и одновременно иронии.
— Человек, ты хоть и командир, но не надо называть меня человеческим сленгом, унизительно это для стэлзана. — Люций посмотрел на свой компьютер, исполненный в виде браслета. — Вот интересно другое, ведь память это личность и сколько в одном личностей?
Фраскандэр сурово перебил напарника:
— А мне болтать не интересно, лучше посмотрим на город.
План у Барса был простой, надо найти самое ценное из красного цвета, что есть на этой планете, и что бы это было относительно не большого размера, это и будет вторым артефактом. А как лучше поступить, зайти к самому ученому дому в этой планетарной столице и притворившись малоразвитыми подростками вырвать тайну.
И Лига Виндзор и Фай Родис молчали, город был прекрасен, своеобразен, но не настолько, чтоб поглотить все внимание гордых имперок. Обе девочки были расстроены, у Фай Родис была почти сформированная фигурка, а теперь она стала угловатой девочкой. Лига также очень гордилась своим ростом и бюстом, а, теперь убавившись в пышных формах, чувствовала себя ущербной лишь то, что и Барс Фраскандэр уменьшился, слегка утешало гордое тщеславие. Но самое главное это прически, вместо пышных волос короткие почти бесцветные ежики, для юных женщин это катастрофа.
Барс не столь избалованный в отличие от космических захватчиков зрелищами особенно внимательно рассматривал дом, выполненный в форме десяти лежащих друг, на друге бутонов начиная от подобия розы, кончая подобием ромашки. Раса охлов-ру любила строить по принципу снеговика, используя стили — красочных цветочных бутонов или подсаженных друг на друга насекомых, диковинных многохвостовых рыбок.