Марика остановилась.
- Тоби, я рассказывала тебе эту историю?
Мальчишка ошарашено помотал головой. Юбля, я, честно говоря, тоже был ошарашен. Что-то как-то неуместна её история была для настроения. Хотя какое настроение?! Настроение от этой истории стало противным. Юбля! Даже Нандрель прекратила свои грязные домогательства к парню и, валяясь на подушке, кажется, внимала каждому слову Марики. Тьфу, блин!
- Тогда, может, это была другая история.
Марика на секунду задумалась, внимательно рассматривая мальчишку:
- Гром. Захватывающий, сотрясающий каждую клетку твоего тела, всего тебя, весь мир вокруг тебя – гром. Это шумит могучая река. Тебе не хватает взгляда, чтобы рассмотреть её второй берег, но зато ты до мельчайших деталей видишь её пороги и перекаты. Бушующий поток! Великая, неподвластная человеку стихия. Ледяная пронзительно прозрачная вода, древняя как сама жизнь. Видно каждый камень на неровном смертельно опасном дне. Огромные камни. Они серыми валунами поднимаются из ледяной воды нерушимыми монолитами. Твоя ступня скользит по камню. И нет ничего, за что бы можно было ухватиться. Сильный ветер бросает брызги тебе в лицо. Река грубо окатывает холодной волной. Накрывает с головой. Твои пальцы бессильно пытаются ухватиться за камни. Но поток слишком сильный…
Марика замолчала, разглядывая мальчишку:
- Я рассказывала тебе эту историю, – она не спрашивала, а утверждала. Парень мотал головой, тихонько всхлипывая. До меня только сейчас дошло, что, как бы несуразно ни выглядело происходящее, это и есть стиль мастера истины, рефрейминг, правка чужих мозгов. Я припомнил, как сам дважды попадал под стиль мастера меча. И то, что тогда стояло перед моими глазами, было очень далёким от реальности. Не факт, что парень понимает сейчас, что всего лишь сидит в комнате перед двумя извращенками. Скорее всего, он как раз в той реке или на той улице под дождём. Юбля! Ладно, я же сам вызвался смотреть!
- Нет? Ты не слышал эту историю? Хорошо, возможно история была не такая.
Марика встревожено наблюдала за мальчишкой.
- Пустыня. Горячая растрескавшаяся земля. Ни единой травинки до горизонта. Сухая, опалённая великим солнцем, проклятая на бесплодие. До самого горизонта, отчаявшаяся, опустившаяся, подвластная всем ветрам. Но прямо тут из мёртвой земли проклюнулся один слабый живой росток. Он безысходно раскрывает вялые слегка желтоватые листья безжалостному солнцу, он из последних сил тянется тонкими корнями к воде. Отчаянно цепляется за жизнь… Безнадёжно! Ветер пустыни одним порывом срывает его листья. Солнце иссушает чахлый стебель. Скупая земля не даёт влаги. Росток сражается за свою жизнь. Но тщетно! Он не должен был родиться здесь. Только не здесь! Он здесь не нужен! Глупая случайность занесла его в эти неприспособленные для него земли. Он с рождения обречён на поражение. Фатум! Ты сидишь на земле около этого засыхающего цветка. Проводишь рукой по стеблю, и он рассыпается в пыль прямо у тебя в руках. Горячий ветер обжигает щёки. Безжалостное солнце печёт голову. Ты тоже не приспособлен жить в этом бесплодном мире. Так же, как и этот цветок, ты чужак ему. Бурая ящерица, громко шурша лапами, пробегает мимо. Она часть этого мира. Она создана для него. Она нужна ему…
Мальчишка в голос рыдал.
- Тоби, ты слышал эту историю?
Мальчишка судорожно кивнул. Марика в полголоса выругалась. Потом сделала знак Нандрель, и та ловко перехватила парня. Минута, и он обмяк на руках. Марика встала:
- Блин! Глупо было, конечно, надеяться, что он на речку попался, он хоть и не особо сильный физически, но даккарец… А настолько бы всё проще было!
Марика задумчиво повернулась к Нандрель.
– Ты узнала антуражку?
- Да, конечно, это «Несвоевременность, ненужность». Коронный вариант, который ты стянула у Морок.
- Точно! Теперь осталось найти для этого мальчика его своевременность… Думаю, после обсуждения ты сможешь закончить без меня. Вариант очень типовой.
Я замахал руками:
- Как я понимаю, сеанс прекращён? Почему? Что с пацаном?
- Прекращён, да. Надо подумать. Мальчик пока поспит.
- Объясни мне, что это было, и в чём проблема?
- Что было? Я не помню, как вмешивалась в сознание этого мальчика, и, соответственно, не помню, что именно я делала. Но нам повезло. Я была не особо изобретательна и использовала один из своих любимых приёмов, с одной из своих любимых сказок. В душе каждого, даже самого сильного человека, есть страхи. В определённом состоянии я могу растянуть этот страх в необъятную пропасть, существование которой просто бы уничтожило разум. Эту пропасть я закрываю тем, что нужно мне. Некоторой аксиомой. Так, как эта аксиома спасает разум от разрушения, человек не только не отторгает такую мысль, а наоборот, он находит ей дополнительные подтверждения, сживаясь с ней. Это и есть одна из моих любимых техник рефрейминга: «Спасательный круг», – тут она стала серьёзной. - В мозгах этого мальчика пропасть, страх, что он не нужен никому, что его появление в этом мире случайно, несвоевременно и бесцельно. Сейчас эта пропасть закрыта довольно грубой истиной, что смысл его существования быть полезным мне… – Марика хмыкнула. – Теперь о том, как вернуть всё назад. Я легко могу убрать свою аксиому. Но пропасть того самого страха останется, и её надо будет закрыть чем-то другим. Другой аксиомой, другим спасательным кругом, заточенным под этот страх.