- Объяснить не хочешь? Я оставил с тобой брата, надеясь на то, что ты за ним присмотришь! Ты что, его в карты проиграла по пьяни?
Марика сначала застыла, вникая в мои слова, а потом прыснула смехом.
- Я что-то смешное спросил?
- Извини. Не сдержалась. Я что, по-твоему, настолько безответственная, что могу кого-то в карты проиграть? Тем более Энастение, она даже козыри в колоде сосчитать неспособна. Успокойся. Я тоже желаю Архо добра. Помнишь, мы союзники?! – она широко улыбнулась. Кошак, юбля, хитроухий! - Я специально отдала его Энастение. Мне же нужно отучить его от себя.
Я уселся на подоконник.
- И что теперь, он будет так же липнуть к Энастение?
Признаться, это было бы плохим выходом. Ни мотивы, ни планы Энастении мне просчитать не удастся. А это значит, что управлять ситуацией будет она, таскать у нас информацию через Архо, ничего не давая взамен. Марика в этом вопросе была безопасней.
- Нет, – Марика пожала плечами. – По крайней мере, мой план был другим. Я хотела научить его просто почаще менять любовниц-неолетанок. Это, в некоторой степени, приглушит его жажду любви и при этом позволит ему оставаться достойным даккарцем.
Достойным? Интересно, что включает в её понимании этот термин?
- Ага! Валяясь у них в ногах?!
- Почему обязательно в ногах?! Дай ему время разобраться.
- Другого выхода не было?
Марика вздохнула:
- Нет.
Почему-то я верил ей.
Самому Архо я ничего говорить не стал. Просто спросил, когда он через четыре дня вернулся в казарму:
- Ты как?
Он улыбнулся. Так улыбаются больные, которые знают, что больны неизлечимо, и что ровно через назначенный срок за ними придёт бесславная смерть, но этот срок собираются жить во что бы то ни стало.
- Всё нормально, командор!
Вечером навалилось много работы. Вдобавок к активно ведущимся переговорам на меня свалили допрос нескольких неолетанок, выловленных нашими солдатами вблизи штаба.
Архо полистал бумаги:
- Командор, позволишь мне допросить вот эту?
Я взглянул на карточку: Палладия, владыка Ар, мастер-наёмник.
- Валяй.
Архо благодарно кивнул, то ли за возможность сделать хоть что-то полезное, то ли ещё за что. И, подхватив карточку, удалился. Подождав буквально минут пять-десять, я, не торопясь, двинулся за ним.
В моём понимании обычно допрос представлялся немного иначе. Здесь: Архо, без футболки, сидел перед ней на столе и гладил тыльной стороной руки её лицо. Руки допрашиваемой лежали у него на коленках, если не называть более конкретного места. Юбля! Рано ему ещё что-то делать самостоятельно! Каша у него в голове пока полная!
Я приставил к комнате допроса солдата, велев никого не впускать и препятствовать побегу допрашиваемой. Вот и всё, что я могу сделать! Меня уже опять ждали на этих чёртовых переговорах.
Марика:
Архо у Энастении я забрала ровно через сутки. Бабка прошипела мне на ухо дикой кошкой:
- Могла бы предупредить, что у него мозги свёрнуты на предмет срочно влюбиться.
Я, изобразив невинность, пожала плечами. Она махнула:
- А так – хороший мальчик. Если не будет циклиться на мне одной, буду рада видеть его ещё.
Архо просто обнял мои коленки и молчал:
- Как ты?
Он некоторое время молчал, как-то испуганно, задумавшись:
- Марика, мне в какой-то момент показалось, что я люблю её тоже… А потом, как волна, схлынуло.
Я улыбнулась:
- Это обычная манера неолетанок: минутный Ар. Легкая кратковременная магия очарования во время секса.
- Мне в этот момент так спокойно было… Как будто я целостным стал вдруг… Никакого отношения к траху. Просто обняла… А потом обратно, вдребезги…
Я притянула его к себе:
- Тебе нужно найти ту, которая тебя полюбит. Боги уже кого-то определили тебе на эту роль. Нужно её просто найти! Только она сможет подарить тебе это состояние навсегда.
Слушал ли он меня? Слышал ли? Мальчишка просто плутал где-то в чаще своих переживаний.
- А с другой неолетанкой во время секса так же будет?
- Не со всякой. Пусть и простая, но это техника Ар. А значит, эта неолетанка должна хоть немного владеть этим искусством.
- С любой из мастеров Ар?
- Да, скорее всего, да! Зависит от её желаний.
Роджер только один раз, в самый первый день отлучки брата, как-то подловил меня на пресс-конференции работорговцев, где я втихаря наблюдала за Архо, и припёр к стенке, требуя объяснений.
- Я отучаю его от себя. Он просто будет часто менять любовниц-неолетанок. Надеюсь…
Больше вопросов по этому поводу не возникало. А ещё через три дня мне пришлось вернуться на Селену. Здесь было много дел: просто нескончаемые толпы неолетанок на мои далеко не резиновые планеты, обнаглевшие даккарцы, мечтающие протащить через мои порталы вместо торгового каравана армию, бессовестные газетчики, опять перемывавшие мои кости без повода.
Неделю я моталась вся в делах. С Архо разговаривала только по телефону. Он скучал, но держался вполне браво. Роджер о его состоянии отзывался коротко: «Терпимо», а больше мы ни о чём и не говорили.
Роджер:
Признаться, я был удивлён. Архо оказался единственным, кому удалось получить информацию от задержанных. И по этой информации неолетанки шпионили на предмет графиков вылетов отрядов пилотов-стажёров. Работорговцы входили во вкус, и случайно пойманные даккарские мальчишки уже не могли покрыть спрос. Теперь они хотели вывезти нашу молодёжь оптом.
Я доложил об этом Тибирану. Старик хмыкнул, поморщился, потом вызвал к себе секретаря:
- Пиши. Генерал-командору, рекомендую распределить юношей до двадцати пяти лет по всем отрядам равномерно, наравне со взрослыми мужчинами. Припиши: так ты сохранишь их от лап работорговцев.
Секретарь убежал отправлять сообщение. Тибиран, кряхтя, закутался в одеяло и откинулся на кресле:
- Значит, от Архартера есть толк? Хорошо. Надеюсь, ты не забыл кого-нибудь подсунуть Морене вместо него? Смотри у меня, вопросы с неолетанками на тебе. А значит, за то, чтобы Морена была к нам лояльна, отвечаешь тоже ты. Бери парней из школы Отардана, вызывай, кого надо, из штабных отрядов, хоть сам её в постель тащи, но удовлетвори потребности нашего лучшего, не побоюсь этого слова, союзника.
Возражения я проглотил.
- Да, генерал-капитан.
- Всё, ступай.
Интересно, если бы Марика просто намекнула Тибирану, что хочет меня в свою постель, и чтобы я ползал перед ней на коленках, как собака, через сколько времени я бы получил подробный приказ исполнять эти её пожелания? Думаю, минут пять, максимум! Гадство! Липкая ложь повсюду! Прямой приказ снимать парней откуда угодно и пихать их Марике в постель… Или самому…
В кабинет к себе я вернулся в настроении: «Мир - дерьмо!». Архо некоторое время молча поглядывал на меня, перебирая бумаги в папках:
- Что, начальство нами недовольно?
- Довольно! И торжественно приказывает и дальше хлебать это дерьмо ложками! Юбля! Мне всё чаше начинает казаться, что чем выше чин, тем призрачнее понятие чести…
- Ты молод очень, Роджер. Твои суждения – это юношеский максимализм. Нельзя быть абсолютно честным, разговаривая с врагом. Нельзя быть бесхитростным, когда вокруг все хитрят. Мы попали в мир, полный лжи. Хочешь-не хочешь, нам приходится создавать свои структуры, способные эту ложь отражать. Ты служишь в одной из этих структур.