— Ты им настолько доверяешь? — сжав упаковку и нахмурившись, переспросила я.
— А разве у нас есть причины им не доверять? Таблетка протестирована и одобрена министерством здравоохранения. Правительство дало добро на ее продажу. По всей Земле люди, выпившие таблетку, отращивают себе утерянные когда-то конечности. Излечивается рак и СПИД на любой стадии. Даже врожденные недуги, вызванные сбоем в генном коде, исправляются.
— У меня нехорошее предчувствие. — вернув обратно на стол упаковку с таблеткой, прошептала я.
Парень тут же разомкнул объятья и отстранился.
— Конечно, я теперь должен жить с калекой, которая не хочет принимать таблетку, только из-за плохого предчувствия.
— Не хочешь — не живи.
— Анна, все не так просто, как ты себе представляешь. Отношения — это труд. Без упорства и желания ничего не выйдет. Бросить тебя ради чего? Чтобы начать с другой и снова споткнуться на первом же конфликте? Ты уже знаешь мой характер.
Я не хочу проходить вновь все тоже самое. Выпей таблетку, и конфликт будет исчерпан. Тем более что я уже выпил.
— Ты принял чудо-таблетку? — я не удержалась от восклицания и сейчас во все глаза смотрела на мужчину, стоящего передо мной.
— Да. А что, нельзя? — криво усмехнувшись, спросил он.
— Но зачем тебе? — искренне не понимая, спросила я.
— Для самосовершенствования. Мир меняется. Нужно ему соответствовать. Так что глотай. И хватит спорить. — устало произнес Виктор и вышел из комнаты.
Я молча смотрела ему вслед. Что-то внутри меня испуганно сжалось, а жар в груди стал почти нестерпим. Я опустилась на стул и рукой оттолкнула от себя маленькую красную упаковку с таблеткой. Та проехала по столешнице и свалилась на пол.
(Все это очень плохо кончится), — я это знала, но не знала откуда.
— Виктор принял таблетку? — удивленно вскинув брови, переспросила Ритка.
Подруга только вчера вернулась с фестиваля, и ее кожу все еще покрывал тонкий красный мерцающий узор, состоящий из завитков и непонятных символов. Узор этот что-то смутно напомнил, и это воспоминание беспокойством отозвалось в моем сознании, но что-то конкретное понять мне так и не получилось.
— А ты? — с тревогой в голосе поинтересовалась девушка, накручивая на палец золотистый локон.
— Нет. Мне как-то не по душе эта идея. — честно ответила я и, привстав, попыталась занять более удобное положение в чересчур мягком кресле, но, потерпев неудачу, встала и заходила по комнате.
— А он предлагал тебе таблетку? — вкрадчиво поинтересовалась Ритка.
— Да. Она где-то на кухне.
— Можно посмотреть? — подскочив на диване, попросила девушка и блестящими умоляющими глазами уставилась на меня.
— Посмотри. Только я под стол не полезу. Так что доставай сама.
Ритка подскочила и бегом рванула в сторону кухни, я поплелась следом за ней.
К тому моменту, когда я дошла до кухни, девушка уже стояла возле стола и разглядывала упаковку.
— Ты точно не хочешь ее выпить? — с сомнением в голосе переспросила подруга.
— Нет. И тебе не советую. Слишком это все быстро происходит. Думаю, стоит подождать и посмотреть, а не бросаться с головой в омут.
— Ну и правда. — согласилась Ритка и, бросив таблетку на стол, скривившись, схватилась за голову. — Ань, завари кофе, пожалуйста. Что-то голова раскалывается. Не спала трое суток. Наверное, совсем давление упало.
Я кивнула и, щелкнув кнопкой на электрическом чайнике, потянулась за банкой с молотым кофе.
— Ладно. Дай я сама. — воскликнула подруга и, оттеснив меня к стулу, стала хозяйничать на кухне.
Через пол часа Ритка ушла. А я вернулась на кухню и наткнулась взглядом на красную коробочку с таблеткой. Подумав, что нужно куда-то ее убрать, взяла упаковку в руки и с удивлением обнаружила, что она пустая.
(Могла бы и сказать), — обиженно пронеслось в голове. Я потянулась к телефону, но так и не позвонила подруге. Почему-то было неудобно и неприятно.
— Ты не понимаешь. Он всегда был слишком идеальным, — накручивая на длинный тонкий палец, заканчивающийся острым загнутым когтем, сияющий чистым золотом идеально уложенный локон, сообщила мне Ритка. Она стала выше меня на две головы и теперь смотрела сверху вниз, оценивая своими люминесцентно голубыми глазами. — Виктор, верный и заботливый. Сейчас таких уже и не встретишь. Как он заботится о тебе! И это несмотря на то, что тебя сейчас и женщиной-то трудно назвать. Не обижайся, Ань. Но это правда. Физическая неполноценность сейчас не оправдание. Она достойна лишь презрения.