Секунда, другая невесомости и отсутствия дыхания, мертвого оцепенения моего опустевшего сердца…
Тьма космоса, разрываемая белыми струящимися прядями, в которых запуталось пульсирующее Солнце…
А после долгое стремительное падение обратно в объятья когда-то синей планеты. И сердце вновь забилось, и мне, наконец, удалось вздохнуть, набив опустевшие лёгкие до отказа, до рези в обожженных тканях. И так сладко. Так невообразимо радостно. И как никогда хочется жить.
От этого только отвратнее стало присутствие рядом иного. Захлестнувшее меня отчаяние от уже выбранного будущего заставило заорать и со всей дури что есть сил забарабанить по груди тритоса. Слезы текли сплошным потоком, и я, не стесняясь, ревела в голос. Не так все должно было получиться. Я должна была прожить долгую жизнь, вместе с миллиардами остальных людей. Радоваться и печалиться. Находить и терять. Заканчивая и начиная с начала. Долбанные пришельцы.
Не встретив сопротивления истерика сошла на нет. Всхлипнув последний раз, вытерла мокрое от слез лицо рукавом куртки.
— Ну, отнесёшь меня, куда я просила?
Тритос промолчал и теперь, но на этот раз на его лице застыло выражение отрешённости что ли. Побледневшие губы были плотно сомкнуты. Он пристально смотрел на меня.
— Я все равно умру. Так или иначе. Но если сделаешь, как я прошу, то я умру с улыбкой на губах. Обещаю.
От этих моих слов тритос дёрнулся. Взгляд обрёл осмысленность. Руки на моей спине, удерживающие меня, зашевелились, изображая поглаживающие движения. Я напряглась, сжав челюсти и борясь с приступом резко накатившей тошноты. Только жалости в исполнении пришельца мне сейчас и не хватало. Заставив себя не кривиться от отвращения, придвинулась ближе и прошептала:
— Поможешь мне?
Долгий пристальный взгляд — глаза в глаза. Почувствовала, как нервно дёрнулся мой правый глаз, и очень понадеялась на то, что пришелец этого не заметил.
Но тот, наконец, окончательно вышел из ступора и соизволил заговорить:
— Один из дезеров кое-что мне рассказал.
Руки на моей спине застыли.
Тритос продолжил:
— Об особенностях взаимодействия мужчин и женщин…
Глаза, пристально следящие за мной, из светло-серых превратились в пару абсолютно тёмных бездонных колодцев, заставив меня похолодеть от догадки.
— Я понимаю, что не имею права… Но… только один раз, — на последнем слове голос говорящего окончательно охрип, а я малодушно засомневалась стоит ли того человечество…
— После я сделаю все, что скажешь, только разреши…
И не договорив, тритос стал неумолимо наклоняться ко мне…
(Матерь Божья и Тысячи светлых ангелов, это что сейчас происходит?!)
В панике забилась в сжимающих меня руках, живо напоминающих стальные тиски. Растерялась настолько, что напрочь забыла про огонь и про причину, по которой мы собственно здесь сегодня собрались.
В голове звенела только одна мысль — меня изнасилует тритос…
И никакой-нибудь, а тот, которого я ненавижу всей душой своей!
Зажмурилась, уперлась в широкую грудь иного, ладонями вдруг ощутив бешено бьющееся сердце тритоса. От удивления глаза сами собой широко распахнулись, и я узрела его лицо. Совсем близко от моего. Его тёплое дыхание на моих губах. Мое сердце замерло. Время застыло. Шершавые и прохладные, губы тритоса прикоснулись к моим. Я судорожно втянула воздух через нос, ощутив скользящие под курткой по моей коже горячие ладони. И он поцеловал меня. Медленно. Слишком медленно… это как умирать, но так и не умереть. Это как все мои мучения, прокрученные в обратную сторону и перезапущенные с самого начала…
Лишь ощутив его язык у себя во рту, наконец смогла пошевелиться и, полностью придя в себя, оттолкнула увлекшуюся сволочь. Тот удивлённо вскинул бровь и разжал руки, а я, оставшись без поддержки, полетела вниз, увлекаемая силой притяжения моей родной планеты. Меня закрутило, как тряпичную куклу, швыряя из стороны в сторону и больно ударяя о восходящие потоки ветра. Совершив очередной кульбит, увидела чёрную точку, застывшую в небе.
Я падала вниз спиной, видела свои мотающиеся ноги.
Бьющие по лицу волосы мешали рассмотреть, но все же я заметила, что точка стала стремительно увеличиваться.
(Интересно, успеет?) — отрешенно подумалось мне. В ушах стоял оглушительный свист рассекаемого моим телом воздуха. И даже как-то вдруг захотелось отвернуться от приближающегося "спасителя" и встретить землю лицом к лицу, и успокоиться уже. Так вот меня кидало из состояния полного самоотречения ради спасения человечества в малодушное желание покончить со всем и поскорее уже.