— Ну прости меня, с кем не бывает, — в моем голосе было раскаяние. — Нет! Не оборачивайся!
Мышь недовольно фыркнула, но послушалась.
— Может войдешь? — Скай нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
Я пожала плечами и зашла в церковь. Мой нос приятно защекотал запах ладана, и по телу помимо разрядов разлилось какое-то спокойствие. Стены и потолок помещения были расписаны ангелами. Я поневоле залюбовалась увиденным зрелищем.
— Зачем ты пришла дочь моя?
Какой-то старец в серых одеждах подошел ко мне. Я предположила, что это священник.
— Простите святой отец, что побеспокоила Вас, но я хочу найти могилу одного человека.
— Тогда пройди за мной.
Старец вышел на улицу и поднял ладони.
— Кого ты хочешь найти? — спросил он, не опуская рук.
— Энжел Мракборн.
После моих слов в воздухе закружилась сила. Я почувствовала ее потоки, которые окружили меня, а затем растеклись по кладбищу. Через минуту все исчезло. Я в недоумении посмотрела на старца:
— Простите, святой отец, но я не поняла смысла ваших действий?
— Подожди немного и все узнаешь.
Я посмотрела на Ская и сидящую на постаменте летучую мышь. Парень кивнул в сторону старца и попросил меня потерпеть. Похоже, он, в отличие от меня, знал, что должно произойти.
Прошла еще одна минута, и вдруг у ног старца опустился ворон. Он прокаркал два раза и глаза бусины уставились на меня.
— Следуй за ним, — проговорил старец и исчез.
Я тупо уставилась на ворона.
— Ты долго будешь стоять как статуя? — Скай осторожно вывел меня из ступора.
— Ах, да…, - и я кивнула ворону.
Тот помотал клювом и взлетел. Похоже на этом кладбище была своя система. Не знаю, как долго мы петляли среди могил, пока ворон не остановился у серой плиты. Я осторожно протерла надпись, гласившую: «Здесь покоиться Энжел Мракборн, растерзанный оборотнем в ночь полнолуния». Слезы брызнули из глаз сами, и я упала на колени. Вокруг зашумели деревья. Порывы ветра разметали мои волосы, и я разрыдалась.
«Любимый мой, прости меня, я так хочу, чтобы ты был жив. Эта жизнь для меня ничто без тебя. Я жила лишь тобой. Ты — мое сердце, моя душа. Не знаю чем, я заслужила все это, но я готова на все, чтобы вернуть тебя. Пусть мне придется спуститься в ад за твоей душой, пусть придется вручную перерыть сотни могил в поисках твоего тела, но я это сделаю».
— Я люблю тебя, Энжел, — шепот прорезал тишину кладбища и ответом мне были завывания ветра. Вдруг вокруг меня закружились лепестки белых роз. Они красиво опускались на землю рядом со мной. Когда я встала, то обнаружила, что стою в центре сердца. Лепестки изобразили этот символ любви, связав меня с могилой моего возлюбленного.
— Это так красиво, — тихо произнес Скай.
Маиса подошла ко мне сзади и обняла.
— Все будет хорошо, там действительно он. Запах от шарфа из твоей сумки и идущий от могилы совпадает.
Это он. Энжел там и навсегда потерян для меня. Ноги подкосились сами собой. Вампирша легко меня удержала. Скай подошел и обнял нас обеих. Вот так мы и стояли втроем рядом с могилой Энжела в сердце, выложенном лепестками белых роз. Я, вампирша и призрак были в этот момент единым целым. Мы никогда так не чувствовали друг друга как сейчас. Ради таких моментов и стоит жить.
Я наконец разжала объятия и вытерла оставшиеся слезы. Казалось, мои друзья тоже сейчас заплачут.
— Я не думала, что ты настолько его любишь, — потрясенно произнесла Маиса.
— Я тоже, — согласился Скай, — если бы он сейчас видел это, то десять раз бы назвал себя ослом.
— Спасибо, ребята. Я рада, что вы у меня есть.
— Но ведь не все потеряно! — возразил Скай. — Запах запахом, но вдруг там не он.
— Думаешь, кто-то похоронили в его одежде?
— Очень может быть, — задумавшись, произнес Скай, — вот в четверг и узнаем.
— Я согласна с мертвым, — заявила Мейс.
— Тогда оставлю пару литров слез на четверг.
— Я бы не торопился, вдруг повезет, и они не пригодятся, — Скай весело подмигнул, и мне сразу стало как-то легче.
Я последний раз посмотрела на могилу Энжела и уже собралась уходить, как вдруг передо мной возник тот самый блондин, которого мы с Христианом встретили в первый день моего пребывания в Чекстеле.
— Привет, красавица. Что уже успела прикончить Христиана, а теперь оплакиваешь его хладный труп?