Мать полулежала на подушках в своей круглой комнате, и девушка в голубом платье — красавица, конечно, из ее Драгоценного Ожерелья, расчесывала ее роскошные волосы костяным гребнем. На низеньком столике рядом с девушкой лежали другие гребни — разной величины, с разной частотой зубцов, из разных материалов. На другом столике в шкатулках из резного камня, серебра и дерева переливались украшения. Другая девушка, в зеленом, улыбнулась ему, зажав в жемчужных зубках сверкающие драгоценными камнями шпильки в виде ящерок, рыбок, бабочек, а в руках у нее была драгоценная сетка, которой они потом накроют косы госпожи после вечернего туалета.
Третья, в красном, наигрывала на маленькой арфе какую-то песенку. Еще одна сидела в углу с раскрытой книгой на коленях.
Нежная Госпожа в широком платье изумрудного цвета, расшитого замысловатым золотым и бирюзовым узором, пребывала в сладостной полудреме. Но как только сын вошел, она сразу очнулась, устремив на сына внимательный опаловый взгляд. Младший опустился на колено, поцеловал матери руку. Та знаком отослала девушек, и они, хихикая и перешептываясь, выпорхнули из комнаты.
— Матушка...
— Садись, сын.
Он сел рядом, обхватив коленки, как в детстве.
— Мне нужно поговорить с отцом.
— Тогда зачем ты пришел ко мне? — Нежная Госпожа протянула руку и погладила Младшего по голове, вглядываясь в его лицо.
— Я не знаю, правильно ли поступаю.
— То есть?
— Брат не хочет, чтобы я рассказал отцу о том, что произошло.
Нежная Госпожа выпрямилась. Отвела взгляд.
— Тогда расскажи мне.
Младший кивнул.
— Да. Так будет лучше.
И Младший рассказал обо всем, что случилось с ним и госпожой Асиль прошлой ночью.
— Брат не хочет, чтобы я рассказывал отцу. А я не могу. Он король, он должен знать.
Мать прикрыла ему рот ладонью.
— Я боюсь, он знает. Иначе бы он не уехал бы утром втайне из холма.
— Что? — Младший вскочил. — Зачем? Куда?
Мать покачала головой.
— Он был в страшном смятении. Он ничего мне не сказал. Он уехал один. Я стояла и смотрела вслед, тоже одна.
— Он поехал...к Средоточию? — опасаясь угадать, спросил Младший.
— В ту сторону, — уклончиво ответила мать. — Я не могу сказать. — Она обняла сына за плечи. — Он вернется. До весны с ним ничего не случится.
Младший поднял глаза. Лицо матери было жутко спокойно и голос ровен.
— Так что ты все равно ничего не сможешь ему сейчас рассказать. Дождись его возвращения, а там... там решим.
Они помолчали.
— Как Дневная?
— Она поет в одиночестве, — сказал он.
— В одиночестве, — повторила Нежная Госпожа. — В одиночестве.
Она вздохнула, поцеловала сына в лоб.
— Иди, мальчик. Мне надо одеться — пока отца нет, я управляю холмом. Хорошо, что ты мне сказал. Есть над чем подумать. Приходи ко мне перед рассветом в и синюю гостиную.
— До рассвета, матушка. Ты позовешь брата?
— Позже. До рассвета, сын.
Старший издали смотрел на серое лицо Науриньи. Он не осмеливался подойти ближе, чтобы не мешать лекарям и этой девочке, Тиеле. По ней было видно, что она до безумия влюблена в своего учителя и сейчас слепо будет оберегать его от всех, как преданная маленькая собачка. Она и на принца поглядывала с подозрением.
— Как он? — тихо спросил Старший у пожилого лекаря-мага. Тот неопределенно пожал плечами.
— Пока жив. Выживет ли — не знаю.
— Что с ним?
— Сильный удар по голове, восемь ударов ножом. — Лекарь скривился. — Бред какой-то. Как будто на него напал сумасшедший. Так не убивают. И зачем уволокли?
Старший только покачал головой. Еще вопрос, и как некстати. Будто и без того мало вопросов. Нет, этот мир устроен неправильно и подло. Науринья умирает, отец скоро умрет, а люди по-прежнему живут себе и не замечают ничего. Почему Холмы не в трауре и рыданьях? Почему?
Лекарь вернулся к работе.
— Девушка, подойди, — подозвал Старший.
Тиеле непонимающе посмотрела на принца, хотела было что-то сказать, но взгляд у Старшего был таким горьким и сочувственным, что она хоть с неохотой, да подошла.
— Что скажешь? Ты лучше других знаешь его.
Девушка помотала головой, не отводя взгляда.
— Я сейчас думать даже не могу.
— Понимаю, — кивнул принц.— Он меня учил, и он мне друг. Если что-то будет нужно — обращайся прямо ко мне, без церемоний.
Девушка благодарно кивнула, губы ее дрогнули и она всхлипнула было, но быстро справилась с собой.
Старший обернулся к Адахье.
— Где вы его нашли — знаю. Кто нашел?
Адахья заговорил быстро и тихо, чтобы не нарушать негромкого деловитого молчания трудившихся лекарей.