— Близко к старым постам. Нашли Тэриньяльты...
— Что?
Адахья замолк с открытым ртом.
— Кто нашел?
— Т... Тэриньяльты.
Старший схватил его за плечи и тряхнул.
— Кто именно?
Адахья понял, наконец.
— Госпожи Асиль с нами не было. Она послала своих воинов.
Старший выдохнул. Помолчал.
— Я хочу знать, кто это сделал. Иди и узнай. Иди, если понадобится, до старых постов и дальше. Ищи след.
— Но государь не велел...
— Ты мой человек, я тебе приказываю. Возьми Тэриньяльтов. А перед отцом я отвечу. — Он повернулся к девушке, показывая Адахье, что разговор окончен. — Если он очнется — сразу ко мне, поняла?
Девушка молча кивнула. Похоже, она оттаяла и была готова расплакаться.
Младший шел по верхним галереям королевского удела.
Внизу тянулся широкий Верхний уровень — уровень, где располагались жилища знати, широкие площади и фонтаны, каменные сады и гроты, перекрытые арками входы в пещеры с озерами и выходы наружу. Отсюда поднимались широкие лестницы и пандусы к королевскому уделу, казармам, конюшням и вратам холма.
Внизу горели светильники, слышалась музыка. Ближе к главному подъему королевского удела располагались Школы и жилища ученых людей. Там всегда было шумно, стража часто разнимала дерущихся школяров.
Младший усмехнулся. Когда-то и он дрался как они. Давно это было. Тогда он был счастлив и не думал о бедах. И всегда любил сидеть здесь, над аркой, ведущей к Кристальному озеру. Там по поверью нельзя было ничего говорить — только слушать капанье воды.
Отец уехал. А Холм и не знает. И Холму все равно. Холм спокоен, потому, что есть король, и король обеспечивает покой Холмов. А что тревожиться? Объезд земель совершается как и положено, два раза в год, уговор с Дневными соблюдается, и боги спят и видят во снах покой Холмов.
Ниже горит золотыми огнями и звенит Ремесленный уровень. Отсюда его не видно, только с галереи в западном конце.
Не покидали мысли об Асиль. Почему-то было обидно за то, что брат столько времени проводит с этой непонятного рода Дневной. Асиль наверняка обижена. Но она гордая, она ничего не скажет и не покажет...
— Значит, нажаловался отцу? — послушалось над ухом. Младший резко поднял голову.
Старший сел рядом, прислонившись спиной к камню и глядя на далекое мерцание огоньков у главного фонтана, перед подъемом к королевскому уделу.
— Можешь не спрашивать, я знаю, где твое любимое место.
Младший пожал плечами.
— С чего ты взял, что я рассказал отцу?
— Дырочки, братец. Везде дырочки. И розовые ушки, готовые подслушивать.
— Если бы ты больше думал об отце, то знал бы, что его нет в Холме.
Старший мгновенно забыл обо всем, схватил Младшего за плечо, уставился ему прямо в глаза.
— Что ты сказал?
Младший стряхнул руку брата.
— Отец уехал из Холма вчера. Тайно. Мать сказала, что он места себе не находил после появления Дневной. Сказал, вернется через пару ночей. Куда уехал — не знаю. Он никого с собой не взял.
Помолчал.
— Как же розовые ушки не услышали? Дырочки ведь.
Старший грыз губу. Похоже, он уже не слушал брата.
— Сначала приходит Сэйдире, потом отец просит все о ней узнать, узнать о выродках, он страшно встревожен, потом вы видите всадника, и потом отец уезжает. — Старший замолчал, затем вдруг вскочил и быстро пошел, почти побежал по галерее к центральной части королевских покоев. К комнате Узора. Младший еле поспевал за ним, они бежали, толкая дам и господ, пугая стражу. Остановились в комнате, тяжело дыша.
— Смотри, — негромко сказал Старший. — Камень отца потускнел.
— Он...?
— Нет. Остальные короли мертвы, а камни светятся. Тут другое...
Братья переглянулись.
— Перемены, — вдруг сказал Младший.
Старший молча воззрился на него, затем в его глазах промелькнуло понимание. Он кивнул.
— Может, лучше было, чтобы все осталось как есть, — выдохнул Младший. — Я трус? Ты меня презираешь?
Старший ничего не ответил. Он не знал, что ответить.
— Я не отступлю, — в конце концов, проговорил он. — Не отступлю.
— Твое право, твой выбор, — пожал плечами Младший. — А я сделаю свой.
— И какой же? — в голосе Старшего слышалась и насмешка, и горечь, и сочувствие.
— Пока не знаю. Я знаю только, что завтра наша очередь стоять у Провала.
— Я и забыл, — рассмеялся Старший.
— А я — нет, — отрезал Младший и встал, чтобы уйти.
Через край перехлестнуло что-то студенисто-серое, полупрозрачное.