— Рано или поздно на поверхность мы выберемся, — заявил Кроули. — Что дальше? Поищем адекватных жителей внешнего мира, или наоборот, будем избегать встреч с местными?
— Не хочу никого искать, — честно призналась девушка. На самом деле она до этого момента совершенно не задавалась таким вопросом. Склонялась она больше ко второму варианту, так как о внешнем мире узнала со слов Айзека, а вот о его обителях не знала вообще ничего. Мало ли, чем забиты их умы. К тому же Шэр, как и следовало ожидать от девушки, всю жизнь находившейся в условиях, где человек человеку — волк, предпочитала выживать в одиночку.
— Агрессивные какие-то, да? — Ухмылялся парень в ответ на её слова, однако следующая её фраза была слегка неожиданной.
— Не люблю чужое общество, вот и всё.
— Даже моё? Да чёрт со мной, даже общество Шустрого? — Сделал неестественно удивлённую гримасу Айзек.
Шэрон выдержала паузу. Такой реакции она не ожидала. Сама девушка на подобное отреагировала бы вполне спокойно: мало ли, какие тараканы могут быть в голове у другого человека. Шустрый, словно уловив смысл сказанного, закопошился на плече.
— Я привыкаю, — ушла от ответа Шэр и отвернулась, не понимая, как можно сгладить получившийся угол ситуации.
Айзек снял котёнка с её плеча, посадил себе на спину и прибавил шаг, обгоняя удивлённо уставившуюся ему в спину девушку. Наигранным обиженным голосом он сказал: «Пойдём отсюда, Шустрый: нас тут не любят».
Шэрон грустно вздохнула, окончательно растерявшись и явно не понимая, шутит парень или нет. Она не стала догонять его, просто шагала следом, насупившись и мысленно ругая себя за, видимо, излишнюю прямоту. Обижать никого не хотелось. Тем более, это был Айзек, с которым, к собственному удивлению, ей удалось найти общий язык быстрее, чем с кем-либо прежде. Быть может, девушка так бы и шла, одолеваемая самобичеванием, если бы неожиданно не поравнялась со своим спутником, который озадаченно поглядывал на нее.
— Какая-то ты невесёлая, Шэрон. У тебя всегда так, или только сегодня?
— Устала, наверное, — быстро заморгала Шэрон, поняв, что приняла деланные эмоции Айзека за серьезные, и при этом действительно отмечая усталость. — Да и мысли по-прежнему в кучу собрать не могу.
— Да уж, пищей для размышлений ты сегодня пресытилась. Но подумай и о том, что мы сегодня раз десять могли погибнуть, однако до сих пор живы — это ли не повод для радости?
— Ты спас меня от казни, — кивнула девушка словно бы в подтверждение его слов, но скорее лишь ещё раз напомнила себе об этом. Шэри перестала мысленно искать причины и просто списала всё на какой-то душевный порыв. И если изначально ей казалось это величайшей глупостью человека, решившего потерять всё в одночасье, то теперь эта мысль приятно согревала где-то внутри. И одновременно больно жалила, ведь она того не стоила. И более того, на его месте Шэр даже на секунду бы о таком не задумалась. Отчего-то именно сейчас осознание этого вызвало в ней ещё большую тоску.
— Именно об этом я и говорю. Да, Шустрый?
Парень погладил питомца, тот отозвался звучным урчаньем, отчётливо слышным в безмолвном тоннеле. Девушка лишь слабо улыбнулась, глядя на малыша. Остальной путь прошёл в молчании, нарушаемым редким мяуканьем зверюшки. Приблизительно через час Айзек остановился, скинул мешок с плеч и уселся около него.
— Так, всё, на сегодня с меня хватит. Поем и лягу спать. Устраивайся.
Шэрон, до этого озадаченно глядевшая на своего спутника, полностью поддерживала эту затею. Только вот вместе с одобрением пришло мысленное напоминание о том, что эти тоннели далеко не безопасны, тем более, на значительном расстоянии от Города. Бегло окинув взглядом окружавшее её пространство, она тихо произнесла:
— Думаешь, тут безопасно?
— Сейчас нигде не безопасно, — махнул рукой Айзек. — Люди тут давненько не ходили, от зверья отобьёмся.
Девушка с глухим звуком скинула сумку с плеча и присела у стены. По телу тут же пробежало чувство большой усталости. От продолжительной ходьбы стопы горели и наполнились ноющей болью.
— Ну давай, доставай еду. Обед пропустили — так хоть поужинаем нормально.
Недолго думая Шэрон соорудила подобие стола из деревянных обломков, оказавшихся под рукой (что весьма смешно смотрелось со стороны), после чего стала выкладывать продукты из своей сумки. С твёрдым намерением заполнить импровизированный стол она бегло шарила в сумке рукой, чем привлекла внимание котёнка, который тут же с энтузиазмом стал прыгать на сумку. Айзек усмехнулся, глядя на играющего малыша.
— Хватит пока. Давай сырое поджарим и горяченькое погрызём.
Парень вынул из своей сумки большой свёрток, отошёл на пару шагов и буквально за минуту на ровном месте разжёг костёр. Малыш на источник света сначала вздыбился, а потом стал просто крутится вокруг Айзека, совершенно позабыв про недавнюю игру.
— Дай кусочек сырого Шустрому, остальное неси сюда.
Услышав запах сырого мяса, за которое только-только взялась девушка, Шустрый тут же переместился к ней и снова принялся мешать, на этот раз пытаясь урвать себе самый сочный кусок. Получив желанное лакомство он на радостях уволок его подальше, урчанием напоминая, что это только его «добыча».
Над костром уже стоял маленький самодельный вертел, на который парень принялся насаживать куски мяса.
— Эти бедуины хоть и дикие, но в плане выживания в тоннелях они городским ещё фору дадут. Вот такие разборные вертела и запас хороших дров всегда есть с собой чуть ли не у каждого третьего.
— После того, как один из них смог перекинуться со мной парой слов, я их больше дикими не считаю, — отметила севшая рядом девушка. — А запасливость их — и вправду хорошая черта. Потому что, в таком месте жить и не быть предусмотрительными…
Шэрон многозначительно обвела взглядом тоннель и передёрнула плечами. И всё же, даже её жизнь на городском дне теперь казалась не такой уж и плохой, в сравнении с условиями местного населения. Айзек медленно вращал мясо над огнём.
— Тот парнишка в лагере вообще какой-то уникальный. Сколько я с бедуинами сталкивался, ни один городской язык не понимал. Видела бы ты, как они в рукопашную ходят, — присвистнул парень. — Дикие они, ещё какие дикие.
— Ты просто неправильно с ними разговаривал, — весело сказала девушка.
— Я вообще не разговаривал. Их допрашивали спецы из разведки. Ладно бы они молчали, так ведь нет. Пели, как милые пели, но всё на своём языке.
Котёнок шумно расправлялся со своим ужином, изредка поглядывая на людей. Шэрон почувствовала лёгкий аромат жареного мяса и перевела на него взгляд, продолжая внимательно слушать.
— Ты не подумай, я не имею в виду, что они звери какие-нибудь. Нет. Такие же люди со своим бытом, там жёны-дети и всё такое. Но дикие. Лучше с ними не связываться.
Айзек повернулся к вертелу, скрывая от девушки лицо. По спине пробежал холодный пот, а в голове, словно звон при контузии, гудела одна только мысль: «А вдруг она спросит, откуда я это знаю?». Парень живописно и детально рассказал Шэр о ненависти, которую бедуины питают к бойцам Легиона, об их жестокости, но до сих пор не упоминал одну важную деталь — причину всего этого. В памяти всплыли методичные беспощадные зачистки, в которых он участвовал. Вспомнилось всё: изнурительные пешие марши, серо-зелёные стальные баллоны с отравляющим газом Фосгеном, которые приходилось тащить на себе, поселения бедуинов, погружённые в свои повседневные дела и даже не подозревающие о том, что их ждёт, сотни задохнувшихся мужчин, женщин и детей, тела которых приходилось собирать в кучу вместе со всем их имуществом, чтобы потом облить горючим и сжечь. Охваченные пламенем горы трупов, от которых нельзя было уйти, не убедившись, что только кости и пепел остались на месте, незадолго до этого изобиловавшем жизнью.