— Подкачай раз двести, — она протянула эту конструкцию Анджею. — Нигароч, это серьёзно. Лучше действительно иметь оружие наготове.
Это была забавная магазинная конструкция, стреляющая восьмимиллиметровой картечью. Воздушного резервуара в прикладе хватало на несколько десятков выстрелов.
Густая тень от противоположного склона уже поднялась по скале почти до уровня овринга. Если впереди ещё километров десять такой дороги, следовало поторопиться.
Уже через несколько минут Анджей сумел заставить себя не смотреть в пропасть — смотреть на скалу и под ноги. После этого двигаться по оврингу было ничуть не сложнее, чем по городскому тротуару.
Через пару километров скалу рассекала небольшая расщелина. Ильма жестом приказала Анджею остановиться, сняла с плеча своё ружьё, и стала, не снимая рюкзака, бесшумно подкрадываться к расщелине.
Хлопнул выстрел, потом ещё один, потом ещё. Потом Ильма засунула в расщелину руку и вытащила оттуда довольно здоровую птицу, похожую то-ли на большого сыча, то-ли на ястреба.
Ещё через пару сотен метров в скале была расщелина пошире.
Около края она была расширена, явно с использованием взрывчатки, и образовалась небольшая площадка, где можно было поставить пару лошадей. В нише на скале висели два жезловых аппарата. Ильма воткнула жезл в левый и нажала кнопку на правом. С щелчком вывалился жезл.
— Ну что, пройдём следующий блок-участок без привала? — спросила она.
— Пройдем.
Ильма прикрепила тушку нигароча, которую до того тащила в руках, к рюкзаку Анджея, и они двинулись дальше.
Ближе к концу участка Анджей пожалел о том, что отказался от привала. Эта чёртова птица весила почти столько же, сколько остальной рюкзак. Его уже начинало слегка покачивать, что на овринге явно не рекомендуется. Но тут как раз скала превратилась в чуточку более пологий склон, а овринг перешел в тропу, идущую по полке, местами вырытой в склоне, а местами явно проложенной взрывами.
— А что, это тут так запросто — взять и застрелить представителя местной фауны? — спросил Анджей во время очередного привала.
— Эта тварь создавала реальную опасность для путников. Это где-нибудь в городах возможны споры, что важнее — человеческая деятельность или какая-нибудь редкая экосистема. А когда у нас выбор между человеческой жизнью и жизнью какой-нибудь птицы, тут без вариантов. К тому же нигароч — совершенно не редкая птица. Его мясо — регулярное блюдо в меню местных жителей. Конечно, в любом другом месте никто бы не стал убивать самку на гнезде. Но здесь при попытке защитить своё гнездо она могла действительно кого-то с овринга скинуть.
— Удивительно, что люди довольствуются такой узкой тропой, даже без перил. Ну сейчас-то ладно, а зимой-то каково?
— Зима здесь последний раз была миллион лет назад. Когда эти горы были много ниже, а река еще не прорезала этого ущелья. Со времён Перемещения, смены сезонов на Лемурии нет. Потому что оборот планеты вокруг Арктура теперь длится 30 лет, и жизнь, привыкшая к продолжительности года, сравнимой с земной, вряд ли приспособилась бы к таким условиям.
Именно поэтому мы здесь можем себе позволить такие технические решения, на которые ни за что бы не решились под Толиманом, под Бетой и тем более под Осануэва.
То-ли тропа спустилась глубже в ущелье, то-ли Арктур опустился по небосводу, но тень противоположного склона уже затопила тропу, и только где-то высоко над головой сияли освещённые вершины.
Ещё через переход узкая долина внезапно распахнулась, впав в огромную широкую долину, идущую с запада на восток. На одном уровне с тропой на склоне оказался пологий уступ, на который и повернула тропа. Лучи заходящего Арктура отбрасывали длинные тени перед идущими путниками.
— Это Большой Трог, — откомментировала Ильма.
Ещё немого, и вдруг справа открылась долина с плоским дном на уровне тропы. На дне, среди ярко-зеленого луга, белели несколько домиков.
Хыгр Айол
— Вот мы и пришли, — выдохнула лемурийка.
Посреди долины бежал в довольно широком каменистом русле узкий ручеёк, и срывался водопадом вниз, в глубину большого трога.
Тропа немного отклонялась вверх, в сторону домиков, и пересекала ручеёк по сложенной из дикого камня плотине, выше которой голубело в наступающих сумерках небольшое озеро.
Перейдя плотину, Ильма спустилась к самой воде по пологому каменистому пляжу, сняла рюкзак, немного порылась в нём, и, сбросив с себя футболку и шорты, резко прыгнула в воду. Буквально через несколько секунд она выскочила из воды, как ошпаренная, и принялась растираться приготовленным полотенцем.