И вот почти через два часа он стоит перед знакомой калиткой.
Во дворе, возле корыта с бельем возилась сгорбленная седая женщина, одетая в простое коричневатое платье с повязанным поверх него серым передником. Худой пучок почти белых волос был завязан на затылке серой же лентой, а морщинистые руки ловко управлялись с мокрой тканью, которую она полоскала в деревянном корыте.
- Зейнаб, - прошептал мальчишка.
Старушка как будто что-то услышала, подняла голову и уперлась подслеповатым, недоверчивым взглядом в силуэт у калитки.
Потом она, вдруг, всплеснула мокрыми руками и начала суетливо вытирать их о передник, одновременно двигаясь быстрыми шаркающими шагами по направлению к все еще замершему мальчишке.
- Мальчик мой! Вернулся…
Наконец, Гар отмер и стремительно сделал шаг вперед и заключил в крепкие объятия старую женщину, которая фактически вырастила его, как своего сына.
Мальчика переполняло чувство какой-то светлой грусти, несмотря на долгожданную встречу. Но от этой грусти ему стало бесконечно хорошо и тепло, в сердце пришло долгожданное успокоение. Его глаза чуть увлажнились, и он шмыгнул носом, чтоб не заплакать, спросив немного хриплым голосом: - Где дед, то?
- А дед то прилег отдохнуть. Что-то совсем стал сдавать. Ноги не держат. Сейчас. Сейчас позову, - засуетилась она.
- Нет. Я сам зайду. Ведь я вернулся не для того чтобы попрощаться.
Старушка вновь вскинула на него пытливый взгляд, ее лицо внезапно еще больше сморщилось, и она почти беззвучно заплакала.
- Я уж думала, что ты совсем пропал. Горевали мы с дедом сильно. А когда получили твое письмо, то у меня аж сердце прихватило от внезапной радости, - она улыбнулась сквозь слезы. – Похудел то как. Подрос. Скоро уж совсем взрослым станешь, - она еще раз всхлипнула.
- Ну, что ты, бабуль, давай кончай, хватит разводить уже сырость. – Обнимая ее, он немного отстранился и задал вопрос, ради которого они сейчас и приехали. – Как мать?
Зейнаб опустила глаза, и произнесла чуть слышно: - Все так же. – А потом с горячностью добавила. – А так, то все хорошо. Она умиротворена, когда пребывает в своем иллюзорном мире.
Мальчик чуть поджал губы и напряг пальцы, но больше не стал проявлять эмоций, утихомиривая их в груди, чтоб его приемная бабушка не расстроилась. Он повернулся, махнул рукой, стоящим за калиткой, чтоб они заходили, и с неожиданной теплотой представил Шариона с Деллой и их родителей. Позже Гар с удивлением понял, что когда они расстанутся, то он будет несомненно скучать, настолько он привязался к ним за это время.
Зайдя в дом, он оказались в темной прихожей, где стало невообразимо тесно. Пройдя в общую кухню-гостиную они разместились на потертом видавшем виды темно-зеленом диванчике, с любопытством оглядываясь вокруг.
Вскоре тяжело передвигаясь, к таким дорогим гостям присоединился Дмитори и повторилась процедура приветствия и знакомства.
Наговорившись обо всем на свете, пересказав в вольном пересказе свои приключения Зангаррат, наконец, высказал главную мысль сегодняшнего собрания.
- И вот, раз Дели помогла мне. Вдруг, она сможет помочь маме.
Установилась тревожная тишина, лишь Зейнаб громко вздохнула, прижав пальцы к губам. - Правда? – неверяще спросила она.
- Я попробую, - ответила сразу застеснявшаяся от такой надежды во взгляде девочка.
- Ну, тогда, наверное, пойдем в сад. Альтарина обычно сидит там. Растения ей дают покой и безмятежность.
Разрозненной толпой все высыпали в сад. Первым пошел Зангар, ему хотелось побыстрее увидеть мать. Сразу за ним заторопилась Делла.
В саду, если его можно так было назвать, росли, наверное, с десяток плодовых деревьев. У самого дома были высажены красивые розы, которые распространяли по воздуху дивный аромат. На раскинувшихся ветвях деревьев ярко зеленела листва, умытая летним дождем. На маленьком заднем дворике было свежо и очень уютно в этом прелестном мирке из деревьев, цветов и лиан. Чуть дальше на небольшом расстоянии находилась невысокая каменная стена, ограничивающая владения стариков, как будто отрезающая это убежище от остального мира.
Альтарина сидела к сыну спиной, в большом плетеном кресле под навесом из вьющихся растений на шпалерах и медленно перебирала в руках мелкие камешки, нанизанные на вощеную нитку, расслаблено прикрыв глаза.
Представшая картина была так тиха и безмятежна, что не хотелось разрушать ее своим вмешательством, но все, же мальчик прошептал негромко: - Мам.
Она подняла на него свой немного рассеянный взгляд, и на ее губах появился намек на кроткую улыбку: - Мальчик мой. Что-то я давно тебя не видела. Как ты? Все хорошо?