– Одно светлое, – попросил я и сразу же протянул ему деньги.
Все так же практически не отводя взгляда от «поля битвы», лишь изредка посматривая на бокал и наливающееся по стенке пиво, он совершил все требуемые операции за какие-то полминуты. Он подвинул ко мне мгновенно запотевший стеклянный бокал и вернулся к полноценному прослушиванию баттла. Я сделал большой глоток и достал смартфон.
Порывшись в разделе «Друзья» на странице своей двоюродной сестры в социальной сети, мне не составило труда найти профиль Киры – он не был удален. Вообще, это казалось мне довольно-таки странным: человека на свете уже не было, а его виртуальное «отражение» как будто бы навсегда оставалось в вечности, словно памятник в цифровом пространстве глобальной сети. В каком-то смысле мы все уже наполовину обрели бессмертие: по крайней мере, до тех пор, пока наши профили остаются «в друзьях» у наших друзей. Страница Киры выглядела вполне обычно: никаких депрессивных записей, которые я рассчитывал там обнаружить, на «стене» у девушки не нашлось. Музыка (в основном саундтреки к каким-то сериалам и фильмам), несколько фотографий (должно быть, основная масса скрыта от случайных гостей) и огромное количество репостов с различными интернет-мемами – все, что мне удалось там найти. На фотографиях Кира выглядела счастливой и беззаботной. Абсолютно ничем не выдававшая своих будущих намерений русая девушка-подросток в темных очках и прической каре как у Саши. Интересно, подумалось мне, а были ли у нее вообще эти намерения? Или все случилось на волне внезапно возникшего импульсивного решения? Теперь уже вряд ли возможно было выяснить ответы на эти вопросы.
Громкая одобрительная реакция толпы заставила меня отвлечься от экрана мобильного и еще раз попробовать проникнуться ивентом. Я убрал телефон и попытался полностью погрузиться в атмосферу события.
Лет пятнадцать назад я посмотрел фильм «Восьмая миля», который в то время мне очень даже пришелся по душе. Значительное место в сюжете картины занимали как раз подобные рэп-баттлы, проводившиеся в одном из детройтских клубов в середине 1990-х и служившие настоящей отдушиной для парней с городских окраин и пригородов, одним из которых и был когда-то Эминем. То, что происходило в петербургском клубе два десятка лет спустя, по форме было очень похоже, но по сути, как это ощущал я, значительно отличалось. Здесь публика состояла в основном из хорошо обеспеченной хиповой молодежи, не знающей бедности и безработицы (или, как вариант, изнуряющей монотонной работы на заводе за гроши), а участники баттла не поднимали каких-то важных с точки зрения общества вопросов, в основном ограничиваясь уколами в области личной жизни соперника. Технически ивент был поставлен на очень высоком уровне, но для меня это все выглядело красивой картинкой, сильно отвлекающей от не слишком глубокого содержания.
А может быть, напоминал я сам себе, все намного проще: это просто не моя тусовка, не моя музыка, не мой формат общения. И то, что кажется мне бессмысленным и поверхностным, вполне себе может восприниматься по-другому теми, для кого все это – свое. Или вот еще. Почему вообще таким сборищам обязательно нужно придавать какой-то смысл? Много ли смысла было в наших сходках на Пушке в Москве десять лет назад? В наших «вписках» на «хатах», концертах, тусовках, гулянках? Конечно же, нет. Вот и сейчас не стоит усложнять и анализировать. У каждой эпохи – свои фишки…