Тогда в ней было куда больше надежд, чем теперь. Тогда ей казалось, что три года – это ещё очень нескоро, что три года – это целая жизнь. Она думала, что за три года что-нибудь обязательно изменится, и им не придётся расставаться друг с другом.
Но ничего не изменилось.
И до дня рождения Йойки оставалась неделя.
*
В эту последнюю неделю Йойки был полностью предоставлен самому себе. Адаптационные курсы закончились, и теперь Йойки было дано время, чтобы собраться с мыслями и приготовиться к тому, что ему предстояло.
Конечно, это глупо. Йойки думал, а разве можно к такому подготовиться?
Почти всю неделю Йойки был занят разбором вещей в своей комнате. Ему нужно было решить, что с ними делать. Конечно, можно было оставить всё как есть, чтобы не расстраиваться лишний раз и предоставить свои вещи в распоряжение Каны, которая позаботится о них после его ухода.
Но Йойки не хотел, чтобы кто-то прикасался к его вещам и решал, что с ними делать. Даже Кана, которой он доверял, хоть и не любил её так, как Юка любила свою Кану.
Он решил раздать вещи друзьям на память. И поэтому пригласил в гости Юку, чтобы она помогла ему.
Юка изначально была против. С порога она заявила с таким лицом, как будто собиралась расплакаться:
- Йойки, давай всё оставим как есть! Пожалуйста! Мы и Кане твоей скажем, чтобы она ничего не трогала! Ведь если разобрать твою комнату на кусочки, это будет значить, что ты больше никогда не вернёшься!
Йойки уже думал об этом. И поэтому сказал спокойно:
- Это невозможно – оставить всё как есть. После того, как я уйду, в этом доме поселятся другие. И комнату всё равно придётся освободить. Поэтому будет лучше, если это сделаем мы с тобой.
Юка поразилась его спокойствию. Всё-таки Йойки сильный мальчик, подумала она.
- Хорошо, - сказала она. – Пусть будет так, как ты хочешь.
Комната Йойки была светлой. Здесь всегда было много солнца, ведь свет нужен был Йойки, чтобы рисовать.
На стенах висели некоторые его рисунки, в основном те, где была изображена Юка, и девочка всякий раз смущалась, когда приходила сюда.
У окна стоял широкий стол, почти пустой, и Юка удивилась этому идеальному порядку. На столе были только баночки с краской, кисти и пачка бумаги. Юка вдруг подумала, а кому теперь будут принадлежать эти краски и кисти? И она очень пожалела, что не умеет рисовать.
- Эти краски, бумагу и кисточки я отдам в кабинет рисования, господину Отто, - сказал Йойки, словно отвечая на её вопрос. – А мы с тобой разберём мои рисунки, книги и одежду в шкафу. Кое-что я уже разобрал, но всё равно ещё много чего осталось…
- А куда ты денешь свои рисунки? – спросила Юка.
- Наверное, отдам тебе, если хочешь.
- Правда можно?
- Конечно, - Йойки улыбнулся, достал из ящика стола стопку рисунков и положил на пол.
- Ённи и Мия, наверное, тоже захотят что-нибудь из этого взять себе, - Юка уселась на пол рядом со стопкой.
- Пусть берут, если хотят. Но сначала я отдам это всё тебе, а там уже сами разберётесь.
Юка кивнула и взяла из стопки первый рисунок. На нём был изображён мостик у речки, тот самый, которого Юка боялась в детстве.
Йойки в это время снял со стен все рисунки и положил их в ту же стопку, оставив себе два.
- Оставляешь? – удивилась Юка. – Зачем?
- Ты ведь знаешь, зачем, - с грустной улыбкой вздохнул Йойки.
- Нет! Только не это!
Она сразу поняла, что Йойки имеет в виду. Конечно, он ведь уже давно это задумал. Он хочет попытаться пронести эти рисунки через Стену.
- Нет, Йойки! Пожалуйста, не делай этого! Ведь это может быть очень опасно! Стена уничтожит тебя, если ты попытаешь вынести что-нибудь мира иенков с собой!
Йойки сел с ней рядом и положил ладонь девочке на плечо.
- Кто тебе сказал это?
- Как это кто?… Это говорили… - Юка растерялась. Она действительно не помнила, откуда узнала об этом. – Да неважно, кто это сказал! Ты ведь тоже это слышал! Об этом все знают, значит это не пустой звук!
- Юка, вспомни десять заповедей Стены. Там было что-нибудь написано про этот запрет?
Юка в растерянности заморгала.
- Н-нет, не было…
- Вот видишь! Тогда мы не можем быть точно уверены, что это правда. Никто не запрещает мне рискнуть. Тем более, я никогда не прощу себя, если не попробую.
- А если… если ты погибнешь? – голос девочки дрогнул.
- Не погибну. Обещаю тебе, Юка. Со мной всё будет в порядке.
Конечно, на самом деле у Йойки не было такой уверенности. Он прекрасно понимал, что сильно рискует. Но для себя он уже давно решил, что пусть лучше Стена убьет его, чем он навсегда потеряет Юку без возможности вернуться назад. А эти рисунки, которые он собирался взять с собой, давали ему эту возможность, дарили надежду. И теперь, после того, как Йойки сказал «обещаю», он и сам поверил собственным словам, и сразу стало спокойнее. К тому же, что-то подсказывало Йойки, что если Стена и в самом деле живое существо, она отпустит его. Какой бы жестокой и равнодушной Она ни была, Она всё равно отпустит.
Когда они разобрались с рисунками, упаковав их и перевязав стопку верёвкой, Йойки открыл шкаф с одеждой.
Смущаясь, мальчик предложил:
- Вот, если хочешь, можешь взять что-нибудь моё… Хотя бы вот этот шарф, например… Или свитер – дома носить. Остальное, я, наверное, отдам Ённи. У меня есть несколько совсем новых вещей, которые ему подойдут…
Юка достала с полки тот самый сиреневый свитер, который она так любила на Йойки, и который так шёл ему.
- Можно мне взять его? – спросила Юка.
- Да, конечно. Забирай, - Йойки улыбнулся. – С этим свитером у нас связано столько воспоминаний.
Юка вдруг рассмеялась:
- А помнишь, как мы ходили за ним?
Йойки тоже расхохотался:
- О, да! Моя Кана была очень «рада» тому, что мы принесли!
Как-то раз Кана Йойки поручила ему сходить за новым тёплым свитером на прохладную погоду. Сама Кана никогда не вязала, поэтому отправила Йойки к госпоже Сиору, которая вязала одежду чуть ли не для всего города в обмен на крупу, варенье, а иногда и просто так. Йойки собирался отнести госпоже Сиору небольшой мешок риса, и Юка вызвалась ему помочь. Тем более что Йойки ненавидел ходить к госпоже Сиору один, потому что она всегда усаживала его пить чай и рассказывала о своей жизни до позднего вечера. И самое ужасное – каждый раз она рассказывала одно и то же.
Юка же пообещала на этот раз сказать, что они торопятся, потому что Йойки не решался сказать это сам. Он всегда чувствовал себя обязанным за ту одежду, которую для него вязала госпожа Сиору.
Пересыпав рис в два одинаковых мешка, они взяли по одному и отправились за свитером. Уже на подходе к дому Сиору, погода неожиданно испортилась, пошёл дождь. В итоге Юке и Йойки пришлось остаться у госпожи Сиору на чай, чтобы переждать дождь. Когда же дождь, наконец, закончился, и они наконец-то смогли уйти, прихватив с собой новёхонький свитер прекрасного сиреневого цвета, на улице уже начало темнеть, и по дорогам растекались потоки дождевой воды и грязи.
И всё было бы хорошо. И они уже почти дошли до дома Йойки, когда мальчик вдруг поскользнулся и чуть не упал в грязь. Юка успела подхватить его за руку, и Йойки сохранил равновесие, но он выронил свитер, который нёс и который теперь почти утонул в луже.
Когда Кана Йойки встретила их на пороге и попросила показать, что за свитер связала госпожа Сиору, а Йойки протянул ей мокрый, с грязными серо-коричневыми подтёками свитер, Юка думала, что сейчас разразится скандал и вся сжалась в ожидании. Она уже придумывала, что скажет в защиту Йойки, если Кана начнёт сильно его ругать.
Но Кана только спокойно рассмотрела свитер и сказала:
- Ну надо же! Какая интересная расцветка!
Юка и Йойки в изумлении переглянулись. Сначала они не поняли, что это шутка, потому что были слишком перепуганы. И только когда Кана расхохоталась со словами «Видели бы вы сейчас ваши лица», они поняли, что Кана совсем не сердится на них, и тоже засмеялись.