Рядом с тобой.
Юка прекрасно осознавала опасность переохлаждения. Оказавшись в мире людей, она лишалась своей защиты, окружавшей её тело плотным коконом и не дававшей проникать внутрь болезням, разрушающим организм. Теперь Юка была полностью безоружна. В этом мире она стала слабой. Такой же, как люди.
Но ей было всё равно. Пусть она простудится и будет лежать в постели, но сейчас, совсем немного, она посидит рядом с Йойки.
Они сидели в молчании и ждали оленей. Они могли бы о многом сейчас спросить друг друга. Но почему-то молчали. Они просто чувствовали, чувствовали оба, что сейчас так будет лучше.
Они ждали, и олени пришли. Это снова были мама с оленёнком.
- Тсс! – шепнул Йойки, прижимая палец к губам, а другую руку мягко опустил Юке на плечо. – Обернись, только медленно. Они там.
Юка начала оборачиваться, и в этот момент даже время словно замедлило свой ход. Снежинки плавно опускались, олени замерли в нерешительности. И Юка увидела их. Она посмотрела им прямо в глаза, и в глазах этих была спокойная мудрость. Олени были ещё прекраснее, чем Юка могла себе вообразить.
- Какие красивые! – только и смогла выдохнуть Юка, и слёзы почему-то выступили у неё на глазах.
- И так близко! – восхитился Йойки. – Теперь можно сфотографировать их намного лучше.
И Йойки снял с шеи загадочную чёрную коробочку. Похожую вещь Юка уже видела у подруги Йойки, Тио. Она уже слышала, что это называется «фотоаппарат», но с трудом представляла, как такая штуковина работает.
Йойки навел фотоаппарат на оленей, нажал на какую-то кнопку, и раздался щелчок. Эту же операцию он повторил несколько раз, и Юка смотрела на него как заворожённая. Йойки так легко управлялся с техникой, он смог так хорошо обжиться в этом мире, стать его частью. Безо всякого труда. Ведь этот мир был открыт для него, ждал его, приготовив здесь для Йойки всё, что нужно, открыв для него любые возможности.
Юка бы так не смогла. Ведь этот мир был настроен по отношению к ней совершенно иначе.
- Хочешь посмотреть, что получилось? – спросил Йойки, придвигаясь к Юке ближе и протягивая фотоаппарат.
Юка кивнула. Она решила не говорить, что впервые видит фотоаппарат так близко и не представляет даже, для чего он предназначен, чтобы не напугать Йойки ещё больше. Если он узнает, что она такая неграмотная, это может оттолкнуть его.
Стыдясь собственной непросвещённости, Юка склонилась над маленьким светящимся экранчиком. И в тот же миг забыла обо всём на свете. Она увидела уменьшенных оленей, застывших по ту сторону экрана. Но как же такое возможно? Юка думала, что остановить время с его быстробегущими тающими мгновениями невозможно. Но то, что она видела сейчас, разрушало все её представления о времени. Это как мгновенный рисунок. Застывшая частица ушедшего времени, которое уже никогда не вернётся.
Юка подумала, что именно этой вещи Йойки так сильно не хватало, когда он ещё жил в мире иенков. Если бы только фотоаппарат был у него тогда, Йойки делал бы снимки постоянно и потом смог бы забрать их с собой, чтобы вспомнить.
Но у Йойки не было тогда фотоаппарата.
- Нравится? – спросил он.
- Очень…
- Мне даже не верится, что удалось сфотографировать их так близко… Тио будет очень рада!
- Тио? Это твоя подруга? – спросила Юка и ощутила, как в груди раскрывается комок острых шипов.
- Э-э-э, да… – Йойки смутился, на щёки его наполз румянец.
Юка, конечно, сразу всё поняла.
- Тио любит фотографировать, - сказал Йойки, вдруг воодушевившись. – И у неё это очень хорошо получается! Намного лучше, чем у меня. Да что там, она и рисует лучше, чем я! Всё-таки ты обязательно должна как-нибудь увидеть её работы. И вообще, тебе стоит пообщаться с Тио, я уверен, вы подружитесь! Тио будет очень рада завести настоящую подругу, а то ей постоянно приходиться общаться только с нами, мальчишками. Наверняка, ей хочется поделиться с кем-то девичьими секретами, вы же любите всякие такие штуки… В общем, Тио замечательная, и я думаю, вы друг другу понравитесь.
Юка отметила про себя, с каким восхищением Йойки говорит об этой девушке. Как сияют его глаза. Наверное, эта Тио теперь делает Йойки счастливым… вместо неё, Юки. Наверное, Юка должна быть ей за это благодарна. Но сказать внутри себя это простое «спасибо» почему-то не могла.
Подружиться с ней. На такой сильный поступок я никогда не буду способна.
Йойки. Твои слова причиняют бесконечную боль. Прости меня. Я по-прежнему остаюсь слишком слабой.
- Может быть, - сказала Юка, вымученно улыбнувшись. – Я не против пообщаться с Тио и посмотреть её работы.
Йойки вдруг прищурился.
- А про Тио ты случайно ничего не знаешь?
- В каком смысле?
- Ну… Ты же так много знаешь обо мне. Знаешь такие вещи, которые никто не знал. Может, тебе что-то известно и про Тио?
Юка только улыбнулась и покачала головой.
- Нет, про Тио я не знаю ничего.
Йойки это, кажется, успокоило.
Снежинки падали на экран фотоаппарата, и Йойки снова убрал его. Они снова молча смотрели на оленей. Олени смотрели на них, но уже не боялись.
А Юка снова думала, какие же они всё-таки красивые, эти животные. Добрые, грациозные, робкие. Удивительные, непостижимые животные, которые почему-то предпочли жить с людьми.
На глазах Юки снова выступили слёзы, но она поспешно смахнула их рукавом и улыбнулась. Шёл снег, олени задирали головы и смотрели на падающие белоснежные частички неба. Сердце Юки разрывалось.
Если бы только это было возможно – родиться заново.
*
Уже начало темнеть, когда Йойки возвращался домой. Он шёл, убрав руки в карманы и опустив голову. Тяжесть, которая лежала на его плечах всё время до встречи с Юкой, снова вернулась и давила на него, не давая распрямиться и вздохнуть.
Йойки пытался понять, что с ним происходит. Он уже не спрашивал себя, кто эта девушка и откуда она взялась. Всё равно ответа на этот вопрос у него не было, и чем больше Йойки ломал голову, тем ближе был к полному помешательству. Поэтому нет, он больше не спрашивал, как в его жизни появилась Юка. Но ему было важно знать, что происходит с ним самим.
Потому что что-то действительно происходило. Йойки не понимал, как Юке удалось за такое короткое время, что они были вместе, полностью избавить его от внутренней тяжести, от ощущения собственной несвободы, потерянности, опустошённости. Что она сделала? Почему с ней ему было так легко говорить, бежать по льду, смеяться? И что за сияние было заключено в её взгляде, сияние, которое притягивало и пугало одновременно?
И наконец, что за чувство испытал Йойки, когда они вместе смотрели на оленей? В его мозгу словно что-то зашевелилось. Эта картинка, это ощущение, слово «олени», причём именно слово, присутствие рядом Юки – всё это было ему знакомо, хотя Йойки точно знал, что не видел этого раньше. Они никогда не сидели вот так с Юкой и не смотрели на оленей до сих пор. Этого не могло быть, и Йойки знал это. Но в мозгу что-то шевелилось, оживало и жило собственной жизнью. Это было как дежа-вю, только сильнее, какое-то горькое чувство, сопровождающееся пульсацией в висках, толчками в голове. Йойки не чувствовал подобного раньше, не знал, с чем можно сравнить это ощущение. Это как прыжок с большой высоты в ледяную воду – пока сам не почувствуешь, каково это, ни за что не поймёшь, ведь это ни на что не похоже.
Почему же меня так тянет к ней? Почему я так легко пошёл за ней?
Йойки зажмурился. Дышать снова тяжело, снова больно, и сразу приходит страх, и часы в кармане беспощадно тикают – они словно тоже знают что-то, чего не знает он.
Когда Йойки дошёл до дома и поднялся наверх, ему уже казалось, что это не он, а какой-то другой человек делает все эти механические действия: поднимается по лестнице, нажимает кнопку лифта, достает ключи, просто переставляет ноги, наконец.
В прихожей его встретила радостная мать.
- Ну вот, наконец-то, Йойки! Куда ты пропал? Ушёл, ничего не сказал! У нас гости, - и она улыбнулась загадочной улыбкой.