Настроение у всех хорошее, ведь мы всё-таки дошли, и почти без происшествий. У всех, кроме Джорджа. Возможно ему понравилась Нина, и ему было очень плохо из-за того что она ушла. Однако сказать напрямую ей он этого не смог, и она ушла. И виноват в своей грусти печали только он, поэтому как-то его утешать я не рвался.
Что касается самого города, то он меня несколько удивил. Я ожидал какой-нибудь постапокалиптической картинки. Серые, с разбитыми окнами, брошенные дома. Всюду мусор, трупы, пахнет смертью и безысходностью, как это было в какой-то степени в Сосновоборске.
Вокруг кипела жизнь. Вокруг, хоть и в ворохе мусора, среди луж помоев, среди снующих туда сюда крыс и бродячих собак играли дети, в пока что ещё не рваной одежде. В окнах то появлялись то исчезали женские лица. Порой, из окон прямо на тротуар лились помои, выкидывался немногочисленный, но всё же мусор. Из тех же окно в последствии вытряхивалось бельё, и вешалось на наспех натянутые верёвки. И вообще, на улице стоял ужаснейший смрад, от человеческих выделений и гниющего мусора. Однако окружающим нас людям это не доставляло никакого дискомфорта, значит, уже свыклись. Видимо мы тоже, скоро не будем чувствовать этой вони.
И чем ближе мы подходили к реке, а мы решили пересечь Енисей и попасть на тот берег, поэтому мы и шли в сторону берега. Так вот, чем ближе мы подходили к берегу, тем сильнее становился смрад, громче гомон, и в целом больше людей.
Одно меня смущало. Густой чёрный дым впереди, который, в принципе, клубился на протяжении всей линии берега. При чём, это меня сильно настораживало, но спрашивать, как-то ни у кого не хотелось.
Нам захотелось перекусить, попить, и в конце концов отдохнуть. Мы ведь, как никак, последний день шли до города в принципе без остановок на отдых, только бы быстрее дойти до Красноярска, ведь здесь, как казалось жизнь и спасение.
Но большинство магазинов, павильонов или витрин по дороге было разграблено, сожжено или разрушено. Да и потом, мы не знали стоимости, и вообще, есть ли сейчас здесь деньги. Мы были беспомощны.
Мы решили узнать, всё-то, что требовалось бы нам для жизни.
Впереди был какой-то рынок, или базар, в общем, большое скопление народа, однако здесь рынка, на этом месте раньше я не припомню. Просто не было здесь ничего. Но сейчас другие времена, и похоже, старую карту Красноярска, отложившуюся в памяти, стоит забыть.
Но как спросить? Согласитесь, как-то глупо будет подойти и спросить: «Здорово мужик, а скажи мне, что здесь у вас происходит, что у вас принято за деньги» и так далее.… Согласитесь глупо. Во всяком случае, так казалось тогда, сейчас, уже смотря с высока я понимаю, можно было бы и спросить. Но история, а я и мои друзья теперь уже часть истории не терпит сослагательных наклонений. Так что как получилось, так получилось.
- И что же нам делать? – спросил Артём.
- Не знаю, - ответил я призадумавшись. – Был бы у нас здесь свой человек, было бы шикарно, так.… Над нами посмеются ещё и к чёрту пошлют.
- Верно, - сказал Денчик приуныв.
- Слушайте, - сказал Абрам, потирая свою щетину на бороде. – Вон тот мужик, возле лавки с шаурмой похож на Прокофа.
- Нет, это точно Прокоф! – воскликнул Джордж, присмотревшись к мужику. – Я его бородатую морду уж точно запомнил.
- Да ну, - возмутился Дравдин. – Не может этого быть. Как он мог здесь оказаться?
Джордж не стал долго раздумывать, хоть и был евреем, являлся человеком достаточно решительным, прямым и практически бесхитростным, поэтому ему не составило трудности подойти на прямую и спросить. Я понимал, что ничего такого в этом нет, и в принципе мог сам спросить, но что-то мне мешало, а Джорджу нет.
Из далека мы наблюдали за диалогом Прокофа и Джорджа. Сам по себе Юрий Валерьевич, если уж заговорил о нём, это наш учитель по биологии, нашему профилирующему предмету, что обязывает его всячески нас подначивать, издеваться и грузить домашними заданиями. С одной стороны была обида, даже скорее ненависть и неприязнь. А с другой уважение, благодарность, ведь только благодаря ему мы учились, выполняли домашнее задание и всё-такое. Однако первое с огромным преимуществом брало верх над благодарность. Ну да ладно, суть не в этом.
Пока Джордж разговаривал с предположительно Прокофом, я всё больше убеждался, что это именно он. Практически нулевая эмоциональность, что свойственно нашему бывшему учителю, знакомые слова и выражения, свойственные только ему. Через пару минут сомнений практически не осталось. Прокофьев Юрий Валерьевич и точка.
Последние сомнения развеял Джордж, жестами подзывая нас к себе. Долго нас упрашивать не пришлось, мы сразу же двинулись к этим двоим.
- Здравствуйте Юрий Валерьевич, - сказал я, искренне удившись, увидев протянутую ко мне для рукопожатию ладонь Прокофа. Сейчас поясню. Просто в школе, пока ты не сдал экзамены на сто баллов, или не занял первое место в какой-нибудь олимпиаде ты никто и звать тебя никак. А сейчас, он протянул каждому из нас руку, чтобы пожать её, что в принципе очень странно, ведь раньше никогда ничего подобного не было.
- Куда вы направляетесь? – спросил нас Прокоф совершено иным, нежели раньше голосом. Не таки басовым, медленным, а вполне человеческим, наполненным хотя бы капелькой эмоций.
- Мы хотим на тот берег перебраться, - сказал Джорджа. – Там ведь вокзал железнодорожный, да и родственники там кое-какие живут.
- Мда, а вы хотя бы знаете, что сейчас в городе творится? – спросил он нас окинув взглядом. – Давайте лучше пойдём ко мне домой, там всё обсудим, а то что на улице стоять. Есть хотите?
- Да, очень, - высказал общее мнение Денчик.
- На всех может не хватить, но попробую, - сказал Прокоф, уйдя к закусочной, дабы что-нибудь там купить.
В тоже время мы немного отошли назад. Краем глаза я заметил, что Артём достал из-за пояса свой нож и спрятал его в рукаве, будто ничего и не было.
- Ты чего? – спросил я его. – Зачем?
- А ты что, думаешь, я упущу такой шанс? – спросил он мотнув головой в сторону Прокофа. – Он меня пол года словами при всём классе оскорблял. И Абру тоже, что, забыл уже? Ты его тоже не шипко любил. Думаешь, я шутил когда в Интернете искал боевой Макаров? Шутил? А вот и нет, а сейчас, такая возможность, которую я точно не упущу. Абра, ты со мной?
- Конечно братан, - согласился тут же Абрам.
- Да вы чего? – осадил я их. – Он же сейчас себя нормально ведёт, домой нас повёл, накормит, он нам помогает! У тебя есть хотя бы ещё один знакомый человек здесь, который бы мог нам помочь? Есть?
- Да плевать я на это хотел. Он у меня в печёнках с первого сентября сидел. Я лучше с голоду умру, но этой гниде горло перережу. Как свинью, - уже закипал яростью Горев.
- Слушай, Артём, я вся понимаю, - сказал я встав перед ним и взяв его за плечи. – Пойми, ты сейчас нас всех подставишь! Успеешь ещё, поверь, но сейчас нам всем нужно поесть, отдохнуть, и послушать, что он расскажет. Ты понял это? Нельзя жить одним днём, если ты хочешь выжить. А если не хочешь, не подставляй других. Подожди ещё хотя бы дня два, а потом делай что хочешь. Ты меня понял?
- О чём шепчетесь? – спросил Прокоф, подходя к нам, всучив каждому по какому-то подобию пирожка.
- Да так, ни о чём, - сказал Горев в несколько агрессивном тоне. - О биологии.
- Хех, - усмехнулся Юрий Валерьевич. – В школе то не всегда могли что-нибудь по тебе рассказать, а тут вдруг. Порадовали, ладно, идёмте домой.
- Вы сказали домой? – переспросил Джордж. – У вас есть свой дом в Красноярске?
- Нет, это мне комнату выделили, от больницы, - сказал Прокоф, откусывая кусочек пирожка.
- От больницы? – в конец запутался Джордж. – Вы в больнице работаете?
- Ну да, а куда мне со своим зрением то податься? В ополчение что ли? – спросил он и посмеялся, однако заметив наши, не обременённые улыбками лица, тут же стал серьёзным. – В больнице я работаю, мед. братом, минимальные знания есть, укол сделать, перевязать, добить чтоб не мучился. А квартира, один из мед. братьев у больного заразу подхватил, на третий день помер, мне его квартиру и дали, чтоб я в коридоре не ночевал.