В ответ я еще раз поблагодарил маму и пожелал спокойной ночи.
Опершись спиной на спинку кровати, я достал книгу и открыл на первой странице.
Заголовок был напечатан большими буквами «О ПОЭЗИИ». Я начал читать.
Несколько дней читал книгу с утра до ночи, пока не засыпал с нею в руках. Я читал ее везде: дома, на пляже, в машине, по пути в магазин или в другое место. В общем, я с ней не расставался. Книга небольшая, и прочитать ее можно за день. Я перечитывал по нескольку раз главы и подчеркивал интересное. Дочитав, я решил, что уже что-то познал; подумал, что сейчас сяду и буду творить. Но разочаровался и разозлился, так как ничего не получалось. Постоянно открывал книгу и перечитывал подчеркнутые предложения. От злости, начал обвинять всех, кого только мог. Родителей – потому что, они не были писателями, бабушек с дедушками до седьмого колена – за то, что они тоже не были писателями, и мне не передалось умение писать по наследству. Проклинал то, что мне десять лет, а я так хочу вырасти, чтобы прочитать как можно больше литературы.
Стоя утром возле окна, любуясь морем, я увидел старика. Он подошел вплотную к тому месту, где песок начинал уходить под воду, потом старик ушел из моего вида, потом снова вернулся к тому же месту, таща за собой раскладную лежанку для загара. Мне стало видно только спинку лежанки.
Я за ним наблюдал три дня. Каждое утро он делал все тоже, что и в первый день. Старик сидел весь день под солнцем, а как только солнце начинало опускаться за море, даря всем наблюдающим красивый вид красно-оранжевого заката, отражающимся на чистом и прозрачном, как кубики льда, которые мама бросает в стакан, заливает напитком и выпивает, море.
Любопытство меня отправило в нокаут. Наутро следующего дня я уже ждал его. Как только старик исчез за лежанкой, я вышел из дома, и прямиком направился к месту его обитания. Песок не горячий и не холодный, он влажный, забивается в сандалии, от чего становится неприятно.
Тихонько, чтобы не напугать, подошел к нему. Сразу сильно удивился – в руках у него тетрадь, на которой обложка, такая же, как у меня – с «Человеком-пауком».
– Я давно тебя жду! – сказал старик, не открывая глаза. – Ты сколько уже за мной следишь?
– Я не слежу! – ответил ему, немного испугавшись от неожиданности. – Я наблюдаю.
– Почему?
– Мне интересно, чем вы здесь занимаетесь. А вы почему меня ждете?
– Любопытство еще никого не останавливало.
– Это верно.
– Я здесь собираю секретные сведения – тайную информацию. Информация стоит много денег. Те, кто за нее платят, не хотят, чтобы о ней узнал кто-нибудь еще. Если бы ты застал меня, когда я записываю сведения в тетрадь, мне пришлось бы тебя убить как ненужного свидетеля. Я бы вырыл в песке большую яму, закопал тебя заживо, потом поставил лежанку сверху и лег.
Я смотрю на него испуганными глазами и не знаю, что ответить. Вид у старика очень суровый, у меня даже мурашки по коже забегали.
– Это и будет ответ на твой вопрос, – продолжил старик. – Теперь ответь мне. Любопытство стоит того, чтобы за него умереть?
Я не знаю, что делать. Пот стекает с меня, как водопад. Хочется побежать домой, но ноги меня не слушаются. Хочется позвать маму, но голос не поддается, и кое-как я выплюнул слово:
– Нет.
Ожидая, что меня сейчас зароют в песок, я испугано смотрю в глаза старику.
– Забей! – сказав это слово, он рассмеялся и добавил: – Так, просто мысли пришли, записать не успел, а сказать же нужно.
Он продолжил:
– Я писатель, здесь пишу книгу. На этом берегу, когда расслабляешься, вдохновение приходит.
– Я тоже пытаюсь писать.
Старик уже не казался таким суровым, и я решил воспользоваться случаем.
– Вы меня научите писать книги?
– Нет! – выдержав паузу, он добавил: – Никто, никогда и нигде тебя не научит писать книги. Ты научишься писать только в том случае, если будешь что-то писать и читать! Я расскажу тебе все, чему научился сам. Приходи завтра утром с тетрадкой, будешь записывать.
Со следующего утра до самого нашего отъезда с мамой – это почти две недели, старик рассказывал мне о том, что познал в писательстве. Попутно что-то записывал, общаясь со мной, но никогда мне не говорил, а мне было любопытно. Но о любопытстве я уже познал! Старика слушал с рассвета до заката, а потом мы вместе разводили костер, и познания мои продолжались. Иногда его речь была спокойной, иногда эмоциональной, а иногда он кричал, объясняя мне свои мысли.