— Я не хочу закончить как Харкат, не зная, кем я был, выполняя твои приказы, потому что у меня не будет свободы выбора.
— Я не знаю, что ты запланировал для меня, когда я стану Маленьким Человеком, но если твои планы включают службу в качестве одного из твоих рабов с запудренными мозгами…
— Они не включают, — перебил мистер Тайни.
— Я признаю, что мне нравится идея иметь тебя в своем распоряжении с сегодняшнего дня и на несколько миллионов лет, но моя дочь выразилась очень точно, когда дело дошло до нашего соглашения.
— Ты не сможешь говорить, но это единственное ограничение.
— Почему я не смогу говорить? — нахмурился я.
— Потому что я устал слушать тебя, — рявкнул мистер Тайни.
— Кроме того, тебе не понадобится говорить.
— Большинство моих Маленьких Людей не говорит.
— Немота не вредит никому из них, не принесет вреда и тебе.
— Ладно, — пробормотал я.
Мне не нравилось это, но я не видел смысла в споре.
Шагнув на край бассейна, я сбросил шерстяное одеяло, которым Малый Народец обернул меня сразу после того, как я появился из Озера Душ.
Я уставился на темно-зеленую жидкость.
И не смог увидеть своего отражения в ней.
— Что… — начал я вопрос.
— Не время для вопросов! — рявкнул мистер Тайни и сильно толкнул меня локтем.
Несколько мнгновений я балансировал на краю бассейна, размахивая руками, потом тяжело шлепнулся в то, что напоминало обжигающий огонь ада.
Глава 17
Мгновения агонии и тления.
Моя плоть запузырилась, потом выкипела.
Я пытался закричать, но у меня уже не было губ и языка.
Мои глаза и уши расплавились.
Чувства, за исключением боли, отсутствовали.
Жидкость отделила мою плоть от костей, затем продолжила работу над мозгом внутри костей.
Потом она добралась до моих внутренних органов и начала разъедать меня изнутри.
Мозг в моей голове зашипел, как кусок масла на раскаленной сковороде, и быстро растворился.
Моя левая рука — теперь только кость — оторвалась от тела и уплыла прочь.
Вскоре это произошло и с нижней частью моей правой ноги.
Затем мое тело полностью распалось на части, конечности, обугленные органы, маленькие куски мяса, оголенные осколки костей.
Все это испытывало постоянную боль, которая ни насколько не уменьшалась.
Посреди моих страданий настал момент духовного спокойствия.
Кое-какими остатками моего мозга я понял, что разделен на части.
В бассейне рядом со мной ощущалось чье-то присутствие.
Сначала я был смущен, но потом я осознал, что это было мерцание души Сэма Греста, которая была со мной с тех пор, как я выпил его кровь в момент его смерти.
Сэм отправился в Рай много лет назад, и сейчас последний осколок его духа тоже умирал для этого мира.
В жидкости в соответствии с моими воспоминаниями сформировались глаза на лице, юном и беззаботном, улыбающемся несмотря на муки, сующем в рот маринованный лук.
Сэм помахал мне.
Призрачная рука отдала честь.
Потом он ушел, и я окончательно остался совершенно один.
Со временем боль утихла.
Я полностью исчез.
Не было болевых рецепторов, передающих ощущения, и не было клеток мозга, реагирующих на них.
Непонятное умиротворение снизошло на меня.
Я стал единым целым с бассейном.
Мои атомы смешались с жидкостью, и теперь два стало одним.
Я был зеленой жидкостью.
Я чувствовал, как полые кости моего тела опускаются на дно бассейна, где они и осели.
Некоторое время спустя руки — мистера Тайни— погрузились в жидкость.
Он провел своими пальцами, и дрожь воспоминаний пробежала по моей сущности.
Он извлекал кости со дна — аккуратно подбирая каждую отдельную часть — и бросал их на пол пещеры.
Кости были покрыты частичками жидкости — частичками меня — и благодаря этому я чувствовал, как мистер Тайни складывает их вместе, ломая на мелкие кусочки, расплавляя некоторые из них, сгибая или скручивая другие, создавая скелет, совершенно отличающийся от моей прежней формы.
Мистер Тайни работал над телом около часа.
Когда все кости были на своих местах, он заполнил их органами — мозгом, сердцем, печенью, почками — потом покрыл их холодной серой плотью, которую сшил, чтобы зафиксировать органы и кости на их местах.
Насчет происхождения органов и плоти я не уверен.
Возможно, он сам вырастил их, но я думаю, более вероятно, что он позаимствовал их у других существ — может, у мертвых людей.