Мистер Тайни закончил работать с глазами.
Я чувствовал, как он соединяет глазные яблоки с мозгом, пальцы работали над высокой светочувствительностью с аккуратностью величайшего во всем мире хирурга.
Это было невероятно артистичным делом, настолько, что даже доктор Франкенштейн старался бы изо всех сил соответствовать ему.
Когда он закончил с телом, он снова опустил свои пальцы в жидкость бассейна.
В этот раз они были холодными и через секунду стали еще холоднее.
Жидкость начала сгущаться, становясь плотнее.
Боли не было.
Это было необычно, будто я сжимался.
Затем, когда жидкость стала лишь небольшой крупицей по сравнению с ее прежними размерами, с текстурой густого молочного коктейля, мистер Тайни убрал руки и вставил в нее трубку.
Короткая пауза, потом трубка начала всасывать, и я почувствовал, как теку сквозь нее, из бассейна во … что? … не в трубку, подобную той, которую опустили в бассейн, но во что-то похожее … ну конечно же — вены! Мистер Карлиус говорил мне, что жидкость будет служить моим топливом — моей кровью.
Я оставлял пределы бассейна ради узких границ моего нового тела.
Я чувствовал, что заполняю собой пространство, прокладывая путь сквозь сеть вен и артерий, продвигаясь медленно, но верно.
Когда жидкость достигла мозга и постепенно просочилась в него, поглощенная холодными серыми клетками, мои телесные ощущения пробудились.
Прежде всего я осознал, как бьется мое сердце, медленнее и сильнее, чем прежде.
Покалывание пробежало по моим рукам и ногам, затем по моей заново созданной спине.
Я пошевелил пальцами на руках и ногах.
Немного согнул руку.
Легко тряхнул ногой.
Конечности реагировали не так быстро, как мои старые, но это, может быть, было из-за того, что я ими еще не пользовался.
Затем вернулся слух, сначала резким ревущим шумом, который постепенно утих, позволив различать нормальные звуки.
Но звуки были не такими четкими, как раньше — как и у всех Маленьких Людей мои уши были вшиты под кожу головы.
Вслед за слухом вернулось потускневшее зрение — но не было обоняния или чувства вкуса с этих пор — опять же, как и у всех творений мистера Тайни— я был сотворен без носа.
Мое зрение прояснялось, пока все больше и больше крови прибывало к новому мозгу.
Из-за этих глаз мир выглядел по-другому.
Я видел более обширное пространство, чем прежде, так как мои глаза стали круглее и больше.
Я мог видеть больше, но из-за легкой зеленой дымки казалось, что я смотрю сквозь фильтр.
Первым, кого я увидел, был мистер Тайни, все еще работающий над моим телом, контролирующий трубки, накладывающий некоторые последние штрихи, проверяя мои рефлексы.
Он выглядел любящим, нежным родителем.
Затем я увидел Эванну, не спускающую глаз со своего отца, следящую за тем, чтобы он не выкинул никакой шутки.
Время от времени она, подобно медсестрам, подавала ему иголки и нитки.
Выражение ее лица было смесью подозрения и гордости.
Эванна знала о всех недостатках мистера Тайни, но она все же была его дочерью, и сейчас я видел, что несмотря на все ее опасения, она любила его — до некоторой степени.
Наконец, перемещение было закончено.
Мистер Тайни убрал трубки — они были воткнуты везде, в мои руки, ноги, туловище, голову — и закрыл раны, зашив их.
Он в последний раз оглядел меня с ног до головы, привел в порядок места, где из меня текла жидкость, сделал несколько корректировок в углах моих глаз, проверил сердцебиение.
Затем он отступил и заворчал.
— Еще одно прекрасное создание, хоть это сделал я, скажи мне это.
— Сядь, Даррен, — сказала Эванна.
— Но медленно.
— Не торопись.
Я сделал, как она сказала.
Волна головокружения нахлынула на меня, когда я поднял голову, но скоро это прошло.
Постепенно я поднялся, все время останавливаясь, так как чувствовал головокружение или тошноту.
Наконец, я сидел прямо.
Теперь я мог изучить мое тело, его широкие руки и ноги, плотные конечности, темно-серую кожу.
Я заметил, что, подобно Харкату, я не был ни мужчиной, ни женщиной, но чем-то промежуточным.
Если бы я мог покраснеть, я сделал бы это!
— Вставай, — сказал мистер Тайни, плюнув на руки и потерев их, используя плевок для того, чтобы почиститься.
— Прогуляйся.
— Проверь себя.
— Обретение новой формы не займет у тебя много времени.
— Я спроектировал мой Маленький Народец так, чтобы он сразу же мог действовать.