- Что - «четыре»? - спрашиваю я.
- Четыре тысячи тринадцатый - год рождения одной из моих прабабок...
К Новому году мы как раз успеваем... У нас даже есть в запасе ...
- Вот, собственно, и вся Вавилонская башня. Месопотамия, Тигр, Евфрат...
Что дальше - Нил?
Я уже не задаюсь подобным вопросом - Нил так Нил!
- Как скажешь, - говорю я, - тебе лучше знать.
- Я знаю, - говорит Тина, - да!.. Лучше!
Её уверенность меня просто испепеляет!
И вот я должен признаться себе: я строю свой Храм, свою Пирамиду! Для Тины! У меня просто нет выхода: для Тины! Вот тебе и вся ценность жизни, и успех, и, конечно, успех! Формула успеха - ad aras! (у алтарей! - Лат.).
Ад!..
Да-да, именно: услада этого ада - стопроцентный и неопровержимый успех!
Мог ли я тогда представить себе, что Тинка, что её геном... Да ни коим серьёзным образом! Да ни-ни...
К концу года я предпринимаю решительный шаг!
- Что это? - спрашивает Тина.
- Сирень!
- Сирень?!
- Сирень!.. - произношу я, - с Новым годом!
Тринадцатый-таки разлив Нила...
Правда, через бесконечное число лет и тысячелетий. Так повелось, что пришёл тринадцатый. Всё это не совсем понятно... И что же!
«Я учусь говорить на понятном тебе языке... А не хватит согласных - давай перейдем на птичий... Я шумерскую клинопись писем отдам реке...».
Как это вам всем рассказать? И какие еще нужны архитекторы и конструкторы, чтобы возвести этот Храм?
Жора бы сказал: да пошли ты их...
«...клинопись писем отдам реке!..».
Нет уж, хватит с меня и Тигра, и Евфрата, и всех твоих Вавилоньих башен! Что-что - Нил? Теперь Нил?!
Опять эти тысячи разливов!!!
- Слушай, - говорю я на понятном всем языке, - выходи за меня!
Тина замирает. Потом разворачивается ко мне и спрашивает:
- Ты, действительно считаешь, что это - хорошая идея? Замуж! За... строителя пирамид!
Я киваю: замуж!
Мужчина! Фараон!
Я не знаю, куда девать свои руки.
Тина улыбается.
- Ты Хеопс, Хефрен или Джосер?.. Или Хуфу?.. Все пирамиды, друг мой, уже построены...
Я сую чужие мешающие мне свои руки в карманы куртки. Пальцы нащупывают мои любимые вездесущие орешки, но я не осмеливаюсь забить ими рот.
- Да нет, - говорю я, - такой ещё не было и в помине. Это будет...
И рассказываю то, о чём Тина даже представления не имеет... То, что невозможно вообразить... Я рассказываю... Я столько раз уже всем это рассказывал... Только не Тине. Об этом уже столько написано... Лекция нобелевского лауреата! Мир просто помешан на этом... Только не Тина...
Она смотрит на меня, улыбаясь, мол, разве может быть это мне (Тине!) интересно? Я киваю: конечно!..
И высвобождаю, наконец, свои руки из карманного плена, давая им сладкую волю, и теперь они - как крылья, отрывают меня от земли, придавая в полёте уверенности моим мыслям...
Тина восхищена!
А я рассказываю о силе духа, о золотом сечении, о значении чисел в нашей жизни, мол, ещё Пифагор... и о значении числа π и чисел Фибоначчи, о виртувианском мужичке Леонардо и о магнитных полюсах земли, которые уже едва держатся на ногах, и, конечно, о всеобщей глобализации, о глобальном потеплении и таянии льдов Гренландии... Ой, да ещё много о многом таком, о чём Тина даже не подозревает, скажем, о гонке вооружений, об освоении Луны и уже о борьбе за семейный склеп на Луне нашим олигархам, о планете-близнеце Глория (Нибиру!), преследующей нас по нашей орбите и спрятавшейся за Солнцем, наконец, и о том, что наши гены, наши гены...
- ... и наши клоны, - настаиваю я, - не сегодня так завтра...
Тина просто очарована мной! Я же вижу!..
Наконец, о всепланетном финансовом кризисе... Да!.. Жуткие подробности... О закате, таки о закате Европы и китайском зареве... да, и Восток, и вот теперь Африка, да, мир даёт крен, и...
- И наша Пирамида, - я даже встаю на цыпочки, вскидывая руки к облакам, - вот-вот уже скоро возвысится и врастёт в небо... Прорастёт его...
Тина слушает с нескрываемым любопытством, говорит:
- Скажите-ка!..
- Да, - сверкаю я глазами, - именно!..
Она резким движением головы отбрасывает свою рыжую гриву назад, высвобождая свои прелестные чуткие уши. Чтобы лучше слышать меня!
- ... да-да, - фонтанирую я, - и даже наш знаменитый коллайдер, - захлёбываюсь я, - который вот-вот уже обнаружит частичку Бога, которая организует нам маленькую черную дырочку, - убеждаю я, - такую маленькую-маленькую... С гулькин нос!
- С гулькин?
- Ага, - радостно киваю я, напоследок взмахнув руками-крыльями и затем мирно сунув их снова в карманы.