Людмила. Да, здесь.
Щеткин. Не верю глазам.
Людмила. Поверьте.
Авдотья с шубой Людмилы выходит в переднюю и больше не возвращается.
(Осматривается и видит, что никого в комнате нет.) Спасибо вам!
Щеткин. Объясните…
Людмила. Смотреть на вас не могу.
Щеткин. Неужели прогнал? Мерзавец! Замоскворецкий дикарь! Не ждал…
Людмила. Не ждал?
Щеткин. Ждал, но не такого скандала. Я предупреждал, что придется пережить очень неприятные минуты…
Людмила. А вам все как с гуся вода…
Щеткин. Но, Людмила… разве был другой выход? Мало ль мы думали? Скажите…
Входит Клавдия.
Клавдия. Ты зачем?
Щеткин. За папашей. В управе нужен; голова просил его хоть на минуту приехать.
Клавдия. Он в кабинете.
Щеткин. Авось вытащу. (Уходит.)
Клавдия. Иди скорее наверх. Да советую тебе дня два не показываться отцу. Скорее, а то встретитесь…
Людмила. Лучше не встречаться. (Идет по лестнице.) Опять вверх… Опять этот гроб!..
Клавдия. Иди скорее. Кажется, идут… Никогда и ничего, сестра, не проходит даром.
Людмила останавливается на лестнице и, пораженная словами сестры, смотрит на нее и тихо говорит.
Людмила. Ты все знаешь?
Клавдия (показывает на волосы). Седая стала.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Приготовлен обеденный стол для всей семьи Ванюшина. Сервировка простая; груды черного и белого хлеба; огромные графины с домашним квасом и пивом. Леночка возвращается с прогулки. На ней меховая кофточка и шапочка. В то время как она входит в столовую и, не раздеваясь, проходит наверх, Катя и Аня выглядывают из передней. В руках Кати небольшая шкатулочка, принадлежащая Леночке, с секретными бумагами и вещами.
Катя (выглянув из передней). Она!
Леночка проходит наверх; Катя и Аня появляются в дверях.
Как же быть?
Аня. Говорила я тебе, что она скоро придет.
Катя. Давай спрячем куда-нибудь и скажем, что мы не брали.
Аня. Куда?
Катя. Под лестницу.
Аня. А вдруг кто-нибудь найдет.
Катя. Ну вот! Потом мы ей в комнату подкинем, да и все. (Отворяет дверку комнаты под лестницей и входит в нее, чтобы спрятать шкатулку.)
На лестнице показывается взволнованная Леночка, еще не успевшая раздеться.
Аня. Идет…
Растерявшаяся Катя выскакивает из-под лестницы и со шкатулкой в руках бежит через переднюю в другие смежные комнаты; Леночка бежит за ней.
Леночка. Как вы смели? Негодные девчонки! (Дергает за рукав Аню и бежит за Катей.)
Через некоторое время Катя снова вбегает в столовую и прячется под лестницей; Леночка - за ней; она старается отворить дверку, но Катя ее крепко держит.
Леночка. Отдай шкатулку! Я дяде скажу.
Катя (за дверью). Не смеешь.
После некоторой борьбы Леночке удается отворить дверь. Катя бросает шкатулку на пол, и из нее вываливаются письма и разные бумаги. Леночка старается их собрать, но это ей от волнения плохо удается.
Катя. Возьми! Мы теперь все равно все знаем.
Леночка. Ничего вы не знаете.
Катя (дразнит ее). Знаем, знаем… мы прочли…
Леночка. И не стыдно вам читать чужие письма?
Катя. Мы не письма, мы дневник прочли… Знаем, знаем… (Хлопает в ладоши и скачет с ноги на ногу.)
Леночка. Бесстыдница!
Аня (серьезно и с глубоким укором). Это ты бесстыдница! Тебя, как бедную родственницу, папаша содержит, кормит, а ты… Тебе должно быть стыдно. (Сдерживая слезы.) Ты нехорошая!
Леночка сконфужена, чувствует себя неловко.
Костя старший брат, он не должен так себя вести.
Леночка. Надо все знать, Аня, чтобы так говорить… Ты молода, и не тебе судить. Я, может быть, и очень несчастная… я бедная…
Аня (тронута слезами Леночки). Мы, Леночка, ведь никому не скажем. Не скажем ведь, Катя?
Леночка. Дайте мне слово. Я вам все, все расскажу… (Обращается к Ане.) Даешь?
Аня. Мы никому, ей-богу, никому не скажем.
Леночка целует Катю и Аню.
Катя. А ты Косте не говори. Он сердиться на нас будет. Не скажешь?
Леночка. Не скажу. Да он и не знает, что у меня дневник есть.
Катя. Не знает? А я на твоем месте все говорила бы ему.
Леночка. Этого нельзя. Мужчинам не надо все говорить.
Катя. Почему же? Леночка, скажи, почему?
В фонаре появляется Ванюшин.
Папаша… (Быстро вбегает по лестнице, за ней - Аня и Леночка.)
Входит Ванюшин и проходит в переднюю, раздевается и уходят в другие комнаты. Сверху сходят Авдотья и Акулина.
Авдотья. Иди за супом. Сам пришел. (Осматривает приготовленный стол.) Все ли в порядке?
Акулина. Скатерть грязная.
Авдотья. Сегодня не воскресенье, ладно. Щеткиным-то есть приборы?
Акулина. Накрыла.
Авдотья. Придут, чай, и сегодня. Редкий день не ходят. (Считает приборы.) Да не хватает одного прибора. Эх ты, считалка! Иди уж за супом, я сама приготовлю.
Акулина уходит. Авдотья приготовляет прибор. Входит Константин. Леночка, ожидавшая и следившая сверху, когда он придет, сходит с лестницы и вместе с ним проходит в переднюю, где тихо рассказывает ему о поступке Кати и Ани; когда Авдотья выходит в сени, Леночка и Константин входят в столовую.
Константин. Глупо!.. Писать не умеешь, да какие-то там дневники завела… Сожги.
Леночка. Я, Костенька…
Константин (шепелявит и передразнивает ее). “Я, Костенька…”. Сожги. А с ними будь поласковее, не ссорься. Черт знает, что такое!
Леночка. Не сердись.
Константин. Это хоть кого взбесит! Уехать тебе надо на время.
Леночка. Ну нет, я не поеду.
Константин. После поговорим.
Акулина вносит огромную миску с супом.
Константин (крича). Папаша, что вы там? Я есть хочу. (Садится за стол.) Безобразие! Недостает, чтобы ели из одной плошки!
Входят Ванюшин и Арина Ивановна, Ванюшин в недурном настроении духа, но на него действует хмурый и недовольный Константин, и скоро он сам становится мрачен.
Ванюшин (обращается к стоящей у буфета Леночке). Что нос-то, сыч, повесила?
Леночка. Так, дядя… Я не повесила.
Ванюшин (кричит, подойдя к лестнице). Эй вы, вшивая команда, обедать!
Все садятся за стол. Сверху сходят Аня и Катя. Они держат себя натянуто и принужденно. Ванюшин разливает суп, каждый подставляет свою тарелку и ждет очереди.
А Людмила где?
Арина Ивановна. Вот она.
Людмила сходит с лестницы; она очень дурно себя чувствует и присутствует за обедом только по необходимости.
Ванюшин (обращаясь к Людмиле). Давай тарелку. (Ане.) Погоди, скороспелка! (Наливает сначала Людмиле, потом Ане.) А что “нижних” нет? (Обращается к Кате.) Постучи им.
Катя кочергой стучит в пол.
Константин. Как будто бы без них нельзя.
Ванюшин. А тебе жалко?
Константин. Не жалко, а только странно - ни одного обеда без них.
Арина Ивановна. Они уж три дня не обедали.
Константин. Надо на стене записать.
Ванюшин (обращается к Ане). Ешь хорошенько. Чего выбираешь, ковырялка?
Аня. Я морковь не люблю.
Ванюшин. Ешь все.
Молча продолжают есть. Входят Щеткины.
Щеткин. А мы только что сели за стол с Клавдюшей.
Клавдия. У нас сегодня индейка.
Ванюшин. Садитесь. Жареная индейка не убежит.
Щеткины садятся.
Щеткин. Опять суп из потрохов.
Ванюшин. Из потрохов. А ты не любишь?
Щеткин. Так себе. Какая любовь может быть к кушаньям. Мне всегда кажется смешным, когда говорят: люблю гуся, простоквашу. Забавно!
Клавдия. А сам очень часто говоришь так. Любишь солонину с хреном.
Щеткин. Мне нравится, а солонину я любить не могу.
Ванюшин. А ты ешь, суп-то простынет.
Молча все едят.
Катя. Папаша, у нас классная дама ушла.
Ванюшин. Ешь. Какая там дама! (Смотрит на Людмилу и, понимая ее настроение, хочет ее ободрить, сказать ей что-либо ласковое.) Ты что, вдова, жеманишься?
Обиженная Людмила выходит из-за стола.
Арина Ивановна. Куда же ты, Людмилочка? Папаша ведь пошутил.