Константин. Так не шутят. (Обращаясь к отцу.) Бестактно!
Ванюшин. Садись. Отцу-то пошутить нельзя?
Людмила садится.
Пальцем до вас не дотронься.
Константин. Вы бревном тычете.
Щеткин. Есть за папашей этот грешок. (Обращаясь к Константину.) Наконец-то мы с вами хоть в одном сошлись…
Константин. Очень сожалею.
Леночка. Полно, Костенька!
Входит Алексей с напускной развязностью. Он с утра бродил по улицам города и думал, как сообщить дома о своем увольнении из гимназии. И вот теперь, утомленный, он входит в столовую, пересилив стыд и решившись на все; раздевается в передней и с ранцем в руках идет и останавливается на лестнице.
Арина Ивановна. Алешенька, куда же ты?
Алексей. Папаша, меня выгнали из гимназии.
Все. Что?
Алексей. Меня выгнали из гимназии.
Ванюшин. Дождался!.. (Бросает в него ложкой и не попадает.) Ах ты!.. (Кидается за ним.)
Алексей вбегает наверх. Ванюшин догоняет его и, спотыкаясь на лестнице, убегает за ним. Из-за стола все встали. Аня и Леночка хотели было бежать наверх, но остановились на лестнице. Все чего-то ждут и прислушиваются. Сверху слышен голос Алексея: “Оставьте! Я не позволю, не позволю!” Падает что-то тяжелое, должно быть, стул. Через некоторое время Алексей показывается на лестнице. Волосы его растрепаны; от мундира оторвалось несколько пуговиц.
Алексей. Бить? Никогда! Ни за что! (Вбегает в переднюю, схватывает пальто.)
Ванюшин стоит наверху лестницы и держится за перила. От волнения он с трудом может говорить.
Ванюшин. Не давайте пальто, не давайте!
Алексей бросает пальто на пол.
Алексей. Не надо… Не давайте! (Выбегает в сени.)
За ним - Аня и Арина Ивановна. Ванюшин держится за перила и, шатаясь, спускается с лестницы, Леночка его поддерживает и уводит.
Клавдия. Куда он побег?
Людмила (с беспокойством). Как бы над собой он чего не сделал…
Константин. Ничего не будет.
Клавдия (обращаясь к мужу). Павлик, ты пошел бы…
Щеткин. Ну вот еще! Он как зверь.
Аня и Арина Ивановна возвращаются.
Арина Ивановна. Напротив убежал, к Араповым.
Аня берет пальто и фуражку Алексея.
Аня. Я с Акулиной пошлю ему. (Уходит в сени.)
Арина Ивановна. Где сам-то? Что с ним? (Уходит.)
Щеткин. Я всегда говорил, что он что-нибудь выкинет. Оболтус!
Константин. Дурак. Я знаю, за что его выгнали. Предупреждал его, так нет. Влюбился, потерял голову.
Клавдия. Уж что он только не проделывал! А говорят, дрянь какая-то, хористка из театра.
Щеткин. Я видел его третьего дня с ней на извозчике.
Входит Аня.
Константин. По нескольку дней в гимназии не бывал - у нее сидел.
Людмила (обращаясь к Константину). А ты бы вот к ней поехал, да и отчитал бы ее хорошенько. Ведь это подло с ее стороны.
Константин. Был… Взял у нее пятьдесят рублей.
Клавдия. Так это он для нее украл. Ты что же мамаше-то не отдал?
Константин. Не твое дело - отдам.
Авдотья вносит второе блюдо - огромный кусок телятины.
Клавдия. Как же не мое дело, Костенька? Я ведь мамаше деньги дала.
Щеткин. Детские, из копилки. Мы не обязаны давать.
Константин. Вам тоже не обязаны, да дают…
Щеткин. Нет, это позвольте! Я имею нравственное право. Папаша не отрицает его, и вы напрасно злитесь. А ведь это странно, что вы не возвращаете взятые у хористки деньги и украденные вашим братом.
Константин. Довольно! (Вынимает деньги и кидает Щеткину.) Возьмите! Людмила, скажи мамаше, что я отдал за нее деньги Щеткиным. Обедать я не буду. В своем доме не дают есть! (Уходит в свою комнату.)
Людмила. И когда вы перестанете ссориться?
Щеткин. А вы, Людмила Александровна, думали, что за неделю вашего отсутствия все переменилось? (Смеется.) В этом доме никогда ничего не переменится. По-моему, в курной избе с мужиками жить лучше, чем здесь. Глупо вы сделали, что приехали.
Клавдия. Павлик, перестань.
Щеткин. Не перестану. Я прав и всегда скажу правду в глаза. Скандальнее дома Ванюшина нет во всем городе, только здесь все делается шито и крыто.
Входит Леночка.
(Говорит громко, стараясь, чтобы слышал Константин.) Где, в какой семье мальчишки-гимназисты имеют содержанок? Пример старшего брата очень заразителен,- я не удивляюсь Алексею. Оттягивать у родственников, у родной сестры, для побочной семьи… Очень хорошо!
Клавдия. Павлик, перестань!
Леночка. У Кости нет никакой побочной семьи. Вы говорите неправду.
Щеткин. Ах оставьте! Знают все в городе. Кассирша из магазина Павленкова ходит в шелках и бархате. Всем известно, кто ее одевает, как куклу и камелию.
Леночка. Неправда.
Людмила. Правда это или неправда, только вам-то не следовало бы говорить этого, да еще при девочках. Простите меня, Павел Сергеевич, вы много грязи и ссоры вносите в нашу семью.
Щеткин. “В нашу семью”! Заступаетесь за нашу семью! Напрасно, долго вам здесь жить не придется.
Клавдия. Перестань!
Щеткин. Ты можешь оставаться на этом милом званом обеде, а я - слуга покорный. Кусок в горле застрянет. (Уходит.)
Леночка. Хорошо, что ушел. Костенька услыхал бы - беда была бы.
Клавдия. Он раздражительный - наговорит, наговорит, а потом сам кается.
Входит Арина Ивановна.
Арина Ивановна. Кушайте одни. Сам-то лег, уж больно расстроился. Компресс ему на голову положила, успокоительных капель дала.
Клавдия. Какой тут обед! (Закуривает папиросу.)
Леночка и Катя садятся и едят.
Арина Ивановна. Что будет с Алешенькой - не знаю!.. Надо ему покушать наверху оставить: ночью придет - съест. Вот, Людмилочка, как у нас дела идут… из рук вон, просто из рук вон.
Людмила. А вы не расстраивайтесь, мамаша. Вы думаете, только у нас в семье так?.. Есть такие семьи!
Арина Ивановна. За доктором хотела послать - не хочет. Не любит он лечиться.
Аня. Взять да послать. С ним может что-нибудь случиться. Больных не спрашивают.
Арина Ивановна. Без тебя знают! Садись кушай!
Входят Красавин и Авдотья, с кульком и дорожными вещами Красавина. Она помогает ему раздеваться. Красавин, тщедушный, хилый, производит впечатление чахоточного человека лет тридцати семи. На нем дорожная тужурка и светлые брюки; массивная золотая цепь висит на груди; на руках брильянтовые кольца. Волос на голове мало; они и раздвоенная небольшая бородка тщательно причесаны. Он немного пьян, часто и дико смеется, говорит горячо и тоже каким-то диким, высоким тенором. Его приездом все присутствующие в столовой страшно удивлены. Людмила побледнела и смотрит на него злыми глазами.
Красавин. Не ждали? К теще в гости пожаловал, но не с пустыми руками - по-московски, с подношением. Мы по-христиански, добром за зло! Ха-ха-ха! Авдотьюшка, пожалуйте сюда кулек. Тут все: и филипповские сухари и абрикосовские конфеты. (Кладет кулек на стол.) Ну-с, а теперь по-родственному целоваться давайте! (Целуется с Ариной Ивановной и со всеми по очереди; к Людмиле подходит к последней.) А вам особенный и нижайший… Ха-ха-ха! (Низко кланяется, доставая рукой пол.) Простите свирепого, простите нелепого, простите окаянного! Вот как мы! Знай наших! (Ударяет себя в грудь.)
Людмила. Вы пьяны, поезжайте в номера, проспитесь, а потом приезжайте.
Красавин. Не дело. К тестю зять приехал да в номера поедет - не дело!
Арина Ивановна. Зачем же, Людмилочка, в номера? Алешеньки дома нет, пока в его комнате можно. Ступайте сосните, Степан Федорович.
Ванюшин (из спальни). Аринушка!
Арина Ивановна. Александр Егорович зовет. (Уходит в спальню.)
Людмила. Зачем вы приехали?
Красавин. Об этом уж с отцом будем говорить.
Людмила. Он болен.
Красавин. Подождем, когда выздоровеет. Ха-ха!
Входит Арина Ивановна.
Арина Ивановна. В спальню вас зовет. Лежит он.
Красавин. С удовольствием. (Уходит.)
Авдотья. Убирать, что ли, со стола?
Арина Ивановна. Убирай… не до тебя!
Клавдия (обращаясь к Ане и Кате). Вы бы пошли лучше наверх.