Арина Ивановна. Я Алешеньке скажу.
Ванюшин. Не надо. Пусть думают что хотят про отца. Все равно, немного нам с тобой жить, как-нибудь доживем. Устал я сорок лет вести вас. Рукой на все махну. Пусть живут как хотят! И для чего работал? Для чего жил? Грош к грошу кровью приклеивал… Суетна ты, жизнь человеческая! (Задумывается.)
Арина Ивановна уходит в спальню и возвращается с бутылкой святой воды; мочит ему голову.
Ванюшин. Что ты?
Арина Ивановна. Водицей святой из ключа Семиозерной пустыни.
Ванюшин. Вот ты мочила бы детям-то головы, да не теперь, раньше… Оставь!
Арина Ивановна. Я за Костенькой пошлю.
Ванюшин. Не надо. Не смей говорить ничего никому. Мне больнее будет… Слышишь - не смей! Я пойду лягу. (Идет в спальню, Арина Ивановна его поддерживает.) А ты молись. Я люблю, мне легче, когда ты молишься.
Уходят.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Гостиная в доме Ванюшина. Узкая, длинная комната, отделяющаяся аркой от зала. Зал виден. Арка увита плющом, и по обеим сторонам ее стоят большие розаны в деревянных кадках. Мебель старого фасона, из красного дерева. В глубине огромный рояль из такого же дерева; большой зеленый ковер с красными цветами застилает половину комнаты. Слева на первом плане окно, заставленное диваном; по бокам дивана две высокие деревянные тумбочки, на которых стоят искусственные букеты в вазах под стеклянными колпаками; преддиванный стол и кресла. Справа дверь; у дверей этажерка с серебром и золотом; два больших до потолка зеркала по бокам окна, выходящего на улицу. Мягкие стулья расставлены по стенам; на стенах бра и художественные картинки, случайно лопавшие в дом Ванюшина. В зале перед аркой такое же зеркало, как в гостиной, и множество стульев, плотно расставленных по стенам. По случаю торжественного дня, причастия Ванюшина, Акулина приготовляет чайный стол в зале. Аня и Алексей входят в гостиную.
Аня (таща Алексея за рукав). Да посиди ты здесь! Он не скоро придет. Здесь воздуху больше. Все наверху да наверху. Вот сядем у окна и будем смотреть. Как из церкви пойдет народ, ты и уйдешь наверх. (Садится у окна, выходящего на улицу.)
Алексей. Сегодня совсем весна… Солнце-то как светит…
Аня. Хорошо на улице. Пойдем гулять к Волге, полынья у пристаней большая-большая, словно Волга уже разлилась.
Алексей. Не хочется. Противно на народ смотреть. Еще знакомых встретишь, начнутся сожаления, допросы. Сожалеют, считают тебя погибшим, как будто бы они лучше. Идиоты!
Аня (смотрит в окно). Вон барышня Распопова подъехала к церкви… Алеша, хочешь кушать? Я пирожков из кухни принесу.
Алексей. Нет.
Аня. Я принесу. Когда тебе наверх-то еще пришлют! Я сейчас. (Убегает в кухню за пирожками и скоро возвращается.) Только четыре еще изжарили. Бери. Я один съела.
Алексей. Я наверх с собой возьму. (Хочет идти.)
Слышен церковный звон.
Аня. Не скоро он придет. Вот только сейчас второй звон.
Алексей садится.
Распопова почти каждый день в церкви бывает. Я знаю, зачем она ездит. Хитрая… Костя на ней все равно не женится, напрасно ездит. Он даже и не замечает ее.
Алексей. Он не имеет права.
Аня. Да, он не может.
Алексей (удивленно смотрит на нее). А ты откуда знаешь?
Аня. Мы все с Катей знаем, все-все! Мы у Леночки дневник читали.
Алексей. Это нехорошо. Постоянно вы подслушиваете, подглядываете. Такие же будете халды, как сестры.
Аня. А ты откуда знаешь?
Алексей. Я так вижу, я все вижу, что у каждого на душе делается.
Аня. Ты умный, Алеша.
Алексей. Глупый - не дотянул лямки в гимназии. Но я еще покажу им всем! (Волнуясь.) Они думают, что ничего нет важнее в жизни гимназического аттестата. Есть! Аттестат я добуду.
Аня. Как же, Алешенька?
Алексей. Сдам выпускной экзамен, да и все. Я не дам им погубить себя из-за бумажонки!
Аня. Вот будет хорошо!
Алексей. А уж тогда я поговорю. Говорить мне хочется, а никто не слушает, не с кем говорить.
Аня. Скажи мне.
Алексей. Не поймешь ты. У нас в семье не с кем говорить: брат умеет только фыркать, мамаша больше тебя ребенок, от отца после каждой свободной фразы, вырвавшейся из сердца, приходится прятаться, чтоб он не схватил бы тебя за волосы и не начал таскать по полу… про остальных и говорить нечего.
Аня. Нехорошо у нас, не так, как у других.
Алексей. Нехорошо, Аня.
Аня. Папаша теперь не сердится на тебя… только ни с кем не разговаривает, все больше один сидит. Вчера я была в церкви, он исповедовался. Как он плакал, Алеша! На всю церковь слышно было. А вышел от попа, так ширмочку чуть не уронил, за которой исповедоваются,- знаешь?
Алексей. Не понимаю я его.
Входит Константин с книгой.
Константин. А, затворник, спустился наконец сверху! Поумнел? Сколько ты ни сидел бы в своей комнате, ровно ничего не высидел бы. Что решил ты делать?
Алексей. Уехать.
Константин. Цель?
Алексей. Прежде всего хочу уехать из дому.
Константин. Глупо… мальчишество! Надо ясно выяснить себе - куда, зачем.
Алексей. Я это выяснил.
Константин. Ты не хочешь поделиться своими планами?
Алексей. Да, покуда не хочу.
Константин. Напрасно, я тебе мог бы, может быть, помочь. Я сам думал, что тебе лучше уехать. Хочешь, я поговорю с отцом?
Алексей. Я сам могу. Благодарю тебя. (Уходит; Аня - за ним, захватив пирожки.)
Константин. Свинья! (Садится на диван и читает книгу.)
Входит Леночка.
Леночка. Костенька, ты здесь! (Подбегает к нему и целует.)
Константин. В зале, может быть, кто-нибудь есть…
Леночка. Никого нет. (Ласкает его.) Где ты вчера был? Я не спала всю ночь… думала…
Константин. В клубе играл в карты. (Отстраняет ее от себя.) Перестань! Могут войти.
Леночка отходит от него и, недовольная, садится.
Я расстроен, Лена, всеми этими домашними дрязгами… конца им не будет! Отец до сих пор на меня дуется, не говорит ничего. Кажется, если бы я получил где-нибудь в конторе пятьдесят рублей, я ушел бы один или хоть бы с тобой… я был бы счастливее.
Леночка. Вот если бы мы жили с тобой где-нибудь в деревне, в маленьком хуторке… Вместе гуляли бы, катались на лодке…
Константин. Я об этом, Лена, перестал думать. Все это несбыточные мечты.
Леночка. А раньше говорил, что это легко… говорил, что скопишь денег, уедем в деревню… Я мечтала, надеялась.
Константин. Опять за старое? Брось эти мечты! На мне дело, целая семья… Что говорить сто раз об одном и том же!
Леночка. Да как же мне не говорить? Ты сам знаешь…
Константин (грубо). Была там?..
Леночка. Нет.
Константин. Ну вот видишь!
Леночка. Мне неловко, стыдно…
Константин. Ничего не значит. Это очень обыкновенно… Поезжай в слободу, там на узкой улице живет какая-то… не знаю, как ее фамилия… спросишь: где тут живет акушерка?- всякий покажет. Она тебя не знает - не все ли равно?
Леночка. Да что там ездить? Я чувствую…
Константин. Ну, Леночка, для меня. Если это так, я просто голову потеряю!
Леночка. Говорил, что, если будет ребенок, уйдешь… Константин. Довольно… говорить здесь неудобно… Приходи ночью.
Пауза. Леночка хочет еще что-то сказать, но не решается.
Я читаю дневник Нансена. Замечательно интересно! Представь себе: холод, постоянная ночь, кругом лед, и среди этого льда - кучка людей.
Леночка. Месяц пройдет, что же я буду делать?
Константин. Тебя ничем не заинтересуешь! Как я ни стараюсь, ничего не выходит. Ничего общего! Удивительно интересно иметь такую жену…
Леночка. Я слышала… Ты говорил: один лед и люди…
Константин. Ну что же, один лед и люди?..
Леночка. Да ты же говорил…
Молчание. Константин читает.
Костенька, почитай вслух.
Константин. Иди лучше ковыряй иглой.
Леночка. Тут ничего нет такого. Я сама себе все шью. Что же из этого? Я дома и на других работаю.
Константин. Вот и поезжай и шей дома! Я думал, что из тебя можно что-нибудь сделать… Грамматику и в руки не берешь, больше месяца не диктовали.