Фридрих выпрямился в кресле, отставил бокал на невысокий стол по правую руку.
— И чем я так заинтересовал герра Гальстера? — спросил он, чуть хмурясь.
Герр Кестенхольц посмотрел на него очень спокойно (на взгляд Фридриха, даже слишком) и ответил:
— Он указал, что вы, хотя и молоды, достаточно подготовлены, умны и харизматичны, чтобы не просто выдавать прессе подготовленный текст, но и находить общий язык с теми, кто этой прессой владеет.
Теперь всё было более чем понятно. Фридрих в упор посмотрел на начальника.
— Вы склонны согласиться?
— Я не вижу для этого препятствий, — ответил герр Кестенхольц. — Вы действительно многому научились за три года у меня и готовы, как я вижу по итогам ваших собственных командировок, действовать самостоятельно. Кроме того, я соглашусь с герром Гальстером: вы подходите на предлагаемую должность.
«Вхож в круг чистокровных и богачей, он имеет в виду».
Задумавшись, Фридрих потёр переносицу. Хотя он никогда и не был «домашним мальчиком», совсем перестал им быть с момента поступления на службу, всё же жизнь в совершенно другой стране целый год — нечто принципиально новое для него. Хотя Фридрих к этому моменту уже более чем хорошо знал португальский язык, изучал историю региона и сегодняшний расклад сил, продолжал поддерживать переписку с Флавиу, знакомым с дуэльного чемпионата, который оказался наследником одного из сильнейших бразильских магических кланов, он не мог сказать, что проникся всей этой южной культурой, как не нашёл прелести в местном быту и традициях.
С другой стороны, а должен ли он? Для работы вовсе не обязательно любить это место — достаточно чётко выполнять регламент при общении с прессой, а с чистокровными он легко найдёт темы помимо самобытности культуры Бразилии. Кроме того, это явный карьерный рост; хотя Фридрих и не имел жгучего желания взбираться по пресловутой лестнице, всё же собственное самолюбие потешить вовсе не будет неприятно. Ну и, наконец, это прекрасная возможность завести связи, которые будут выгодны не только посольству, но и лично ему.
— Итак, Фридрих, — произнёс герр Кестенхольц, когда молчание затянулось, — что вы ответите?
— Я благодарен за предложение, — учтиво произнёс Винтерхальтер. — Я принимаю его, хотя и с надеждой, что по истечении года в Берне для меня всё ещё будет место.
— На этот счёт можете не переживать, — кивнул начальник, и такая редкая улыбка смягчила его строгое лицо.
Через два дня после Рождества герр Кестенхольц вернулся в Швейцарию, а Фридрих отправился в Бразилию и поступил в распоряжение тамошнего посольства. После трёх лет ассистентом главы Департамента работа пресс-атташе показалась ему пресной и вялой — не было вечной загруженности, гор материалов из самых разных областей, ежемесячных разъездов по разным странам. Занятными он находил лишь те моменты, когда доводилось общаться с местной и в целом южноамериканской чистокровной верхушкой; поначалу войти в это общество Фридриху помог Флавиу, но буквально пару месяцев спустя Винтерхальтер разбирался в подводных течениях и камнях ничуть не хуже ди Созу.
Так в рутине и заведении полезных знакомств минул оговоренный год, а затем как-то незаметно пошёл второй. Когда же Фридрих обратил на это внимание герра Гальстера, тот попросил его остаться ещё месяцев на десять — раньше выписать из Берна замену не получалось никак. Впрочем, Фридрих этому заявлению не слишком-то верил и подозревал, что всё дело в том, что с его помощью посольство всегда добивалось от прессы именно тех статей, такой подачи информации, которая не вредила репутации; это не говоря о том, что Фридрих с минимальной помощью Флавиу смог замять довольно громкий скандал, развернувшийся вокруг сына одного из сотрудников посольства и дочери министра магии.
И вот сегодня, два года спустя, Фридрих наконец вернулся в родную Швейцарию. Он не видел её всё это время, не приезжал даже во время коротких отпусков — перемещаться на другие континенты с удобством можно было лишь при помощи так называемых «дипломатических» каминов, объединённых в особую, с магической точки зрения очень сложную сеть, использующих улучшенный вариант летучего пороха; из чего его делали, Фридрих не имел понятия, но судя по цене за щепотку — из пепла феникса-альбиноса, сгоревшего в полнолуние нечётного месяца високосного года, не иначе. Не удивительно, что выдавался этот порох очень экономно и только через заполнение дюжины различных бумажек и с разрешения начальства, так что во избежание ненужной волокиты Фридрих отпуска и выходные употреблял на путешествия по региону или в США — использовал возможность и проникался американской магической системой, да и в целом жизнью.