— Смотря какие, — откликнулся Александр, предпочитая соблюдать осторожность.
— Тебе понравятся, — хмыкнул Йохан Майсснер, коллега Александра.
— Об «Обществе защиты прав осуждённых», — Баумгартен проверил застёжку на кожаном портфеле и продолжил с пренебрежением: — Они окончательно теряют границы. Вы пропустили, пока были в отлучке — эти… борцы устроили на Доннер-плац митинг с целым палаточным лагерем. Не знаю, где они всегда находят столько сумасшедших. А позавчера их глава, Нейман, заявился в Верховный суд с ходатайством об освобождении… попробуйте угадать!
— Гриндевальда? — предположил Александр.
— Едва ли не хуже! Райнхарда Тодлера, — Баумгартен поморщился.
— Они там в своём «Обществе» совсем из ума выжили, если считают, что кто-то допустит освобождение главного некроманта Гриндевальда! — вставил Майсснер. — Даже аргументы, что он глубокий старик, им не помогут…
— Действительно, — предпочёл кивнуть Александр и был крайне рад тому, что появление Штефана прервало этот разговор.
— С возвращением! — Баумер сжал его руку с сердечно потряс. — Как Франция?
— Всё так же прекрасна, я думаю, — не преминул озвучить своё авторитетное мнение Баумгартен. — Я отдыхал прошлым летом в Каннах, очень люблю этот городок…
Штефан посмотрел на него укоризненно и, взяв Александра под руку, утянул вперёд, к высоким дверям Министерства.
— Тебя вызвали на работу или сам пришёл? — спросил Штефан, голос которого неожиданно приобрёл значительную серьёзность.
— Сам, — ответил Александр слегка раздражённо — знал за другом тягу пенять ему на трудоголизм.
— Как чувствовал, — вздохнул Штефан и предупредил: — У вас в Управлении что-то происходит за закрытыми дверями. Парни ходят напряжённые, пиво со всеми больше не пьют, сидят на работе по двадцать часов. Розенберг мрачнее тучи.
Александр нахмурился и быстро прикинул в уме варианты. Во время отсутствия из Управления он следил за новостями через газеты и не заметил в них никаких сообщений из ряда вон. Герр Трауб не вызвал его досрочно из отпуска, стало быть, дело не срочное… Или же такое, к которому нельзя привлекать внимание, в особенности посредством проявления Управлением признаков беспокойства. Стало быть, либо Штефан придумывает, либо дело, беспокоящее Управление, крайне деликатного свойства.
— Спасибо за предупреждение, — тихо сказал Александр другу и обернулся в поисках Майсснера, надеясь переговорить и до прибытия в Управление получить общую картину происходящего. Но напрасно — Майсснер прочно застрял с Баумгартеном в очереди за кофе у восхитительного прилавка в холле Министерства; к ним уже присоединились знакомые из Департамента законодательства, и вырвать Йохана из их общества, не возбудив при этом подозрений дотошных и наблюдательных господ, не представлялось возможным. Плохо.
Штайнер и Баумер вместе вошли в лифт, но вскоре расстались — Александр вышел на пятом, а Штефан продолжил подъём. Войдя в общий коридор, соединявший все отделы Управления правопорядка, Александр признал подозрения Штефана не напрасными. Управление мрачно гудело. Кипела работа, и стажёры бегали туда-сюда с кипами досье и бумаг, в которых на ходу пытались делать пометки. Из приоткрытых дверей мракоборческого отдела доносился оживлённый спор — Александр, походя мимо, захлопнул дверь, досадуя на несобранность тех, кто собранным быть должен всегда. По соседству с мракоборцами расположился отдел Александра, в котором также кипела нездоровая активность. Остановившись на пороге, Александр хмуро обвёл взглядом коллег-подчинённых, зарывшихся с головами в бумаги. Вот Карл Риттер вскочил с места и поспешил к большой белой доске, где стал искать среди паутины нитей место для заметки, которую держал в руках…
— Герр Штайнер! — заметив Александра, к нему подскочил Вим Хайнрих, один из новичков в отделе. — Вы вернулись!
— Что происходит, герр Хайнрих?
Вим расширил глаза.
— Как, вы не знаете?..
Его сбивчивую речь перебил стук, с которой распахнулась дверь кабинета герра Трауба. Выглянув в общий зал, проверяя, что не ошибся, начальник отдела крикнул:
— Штайнер! Очень вовремя. Зайдите ко мне!
Александр переглянулся с Вимом — тот выглядел встревоженным, едва не испуганным, этот двадцатилетний мальчишка, — и поспешил к начальнику. Закрыв за ним дверь, герр Трауб предложил Александр сесть.
— У вас отличное чутьё, когда появляться, — сказал начальник, заняв своё место за письменным столом. — Вы мне нужны, но вызвать вас сам я не мог. Общественность следит за нашими действиями, уже подозревая неладное.