— Скучно лежать два часа?..
— Нет, мне никогда не бывает скучно. Я лежал и думал.
Действительно, скука не снаружи, не от внешних обстоятельств, она, если есть, сидит внутри. Это когда человек сам себя не знает, сам себе не интересен, а уж окружающий мир — тем более.
Мальчик Боря (из параллельного класса) вертится, хихикает и, стоит мне отвернуться, толкает, будит других. Тут, по-моему, не воспитатель, а надзиратель нужен.
— Почему ты не спишь? Посмотри, ребята стараются уснуть, быстрее привыкнуть к режиму, а ты их будишь. Нельзя же так.
— А что если я не хочу днём спать!
— Тогда просто полежи с закрытыми глазами, отдохни.
— А может, я не хочу лежать, а хочу играть! — вызывающим тоном.
Он понял моё предложение как слабину и сразу же попытался взгромоздиться мне на голову.
— Вот еще, буду я вам лежать… — гнёт он свою линию.
Никому из моих и в голову бы не пришло противопоставлять «я хочу» и «всем надо». В этом пункте давно уже полная ясность и никаких вопросов. А вот Боре пришлось довольно энергично разъяснить, что:
1) лагерь создали не для того, чтобы ему, Боре, угодить (и вот не угодили — какое огорчение!);
2) я здесь не затем, чтобы ему, Боре, угождать и выполнять все его капризы;
3) ребята здесь собрались не для того, чтобы слушать и терпеливо, сносить его, Борино, нытье и занудство.
— Не хочешь — не спи, это твоё личное дело. Но не смей мешать отдыхать ребятам, ты не имеешь права вредить другим.
Боря очень рассердился. Он ничего не понял про «всех», а то, что касалось его персоны, воспринял как ущемление его законного права ни с кем не считаться. Весь день дулся, ворчал и бубнил про меня что-то нехорошее. Пробегая мимо него (день был интересный, насыщенный), я небрежно бросила:
— Перестань, пожалуйста, пыхтеть. Тоска с тобой! Более занудливого и неинтересного человека я не встречала.
Зацепила за живое. Потом он долго ходил за мной по пятам и объяснял, что он, наоборот, очень даже интересный («Докажи делом», — отвечала я на бегу) и вот ни капельки не занудливый и, если бы я знала его получше, тогда бы я увидала, какой он молодец — ого-го! Ему очень хотелось общаться так же, как принято у нас, Но этому надо учиться, само не получится. Мы и учили ребят по мере возможности.
Шашечный турнир. Ко мне после его окончания выстроилась целая очередь желающих обыграть. Моя Татьяна Л., с которой мы сыграли вничью, пристроилась рядом и хитренько тянет:
— Ой, С. Л., я всё ви-ижу: вы поддаётесь!
— Да?! — поражаюсь я. — Что ты говоришь?! Не может быть! Просто у меня такой сильный противник — ну никак не выиграть!
Тогда Татьяна давай мне вовсю подсказывать.
— Женя! — взмолилась я (Женя И. играл поблизости в мяч, но, как всегда, был в курсе всех событий}. — Убери, пожалуйста, эту девчонку!
— Будет сделано! — Женя с грозным видом засучил рукава.
Но убирать некого: Татьяна с весёлым визгом «убирается» сама, причём на предельной скорости. А Женя, заинтересовавшись шашечной баталией, подсаживается смотреть игру.
— С.Л., да не туда, не туда надо ходить! — Татьяна вернулась и подсказывает изо всех сил, полагая, что я без неё совсем пропаду.
— Женя! Спасай!
Татьяна исчезает.
— С.Л., да не той надо ходить, а вот этой! — не выдерживает Женя моей «безграмотной игры» и бросается спасать положение.
— Женя!! Убери скорее этого мальчишку!
— Так это же я сам.
— В таком случае убери сам себя.
И Женя со всей возможной свирепостью хватает себя за шиворот и «убирает», несмотря на яростное сопротивление.
Ребята из нашего и из других отрядов давно уже увлечённо наблюдают за развитием нашей игры-импровизации Им нравится наше взаимопонимание, они тоже хотят поиграть и постепенно втягиваются и развивают игру дальше.
На улице льёт дождь. В рекреации 240 человек. И всем весело и интересно. Мои — отличная «закваска».
Но всё хорошее когда-то кончается…
В конце августа забираю документы. Вдруг в учительскую доставляют рыдающих подружек — Лену и Свету. В руках у Елены три цветочка. Сорвали около школы. Завуч сияет. У неё сегодня большой праздник: мои дети наконец-то нарушили порядок! Они, можно сказать, встали на преступный путь! Свершилось! И она даже не пытается скрыть ликование. На головы рыдающих глупышек обрушиваются громы и молнии. Прибегает еще одна завуч с «чёрной книгой» и торжественно заносит в неё фамилии нарушительниц.
Я забираю девочек и увожу с собой. Вот они и познакомились поближе со своими непосредственными начальницами на семь следующих лет.
На фотографии нас сорок. Никто не улыбается. Смотрим в будущее с тревогой. Каким оно станет для ребят? Они нужны будущему такие, какие есть: дружелюбные, надежные, активные, трудолюбивые, стойкие. Именно такие и сотворят его своими руками. Но сегодня, сейчас, в этой школе они не нужны, они здесь, как кость в горле. Реакция отторжения и поглощения идет полным ходом. Но они — десятилетние дети… Наивные, доверчивые, «не закреплённые». В яростной борьбе за выживание бюрократическая машина воюет и с такими. Хватит ли у них сил выстоять, мужества — победить?..