— Разберёмся, — мягко улыбается, не отводя переживающего взгляда от посетителя, — Отдыхайте, Олег Валентинович.
Сгладив ситуацию, чуть самодовольно и облегченно оставляет пьянь наедине со своими мыслями и размеренным шагом направляется в кабинет.
— Эх-х-х, Стася, Стася, — разыгрывая разочарование, подсаживается к подопечной, — Погубит когда-нибудь тебя твоя прямолинейность…
Но девушка почти не реагирует, продолжая недовольно закатывать глазёнки.
— Ты же умная девочка. Ну почему не можешь подобрать нужные слова к «особенным» людям?
— К особенным? Вы серьезно? — на этом её терпению приходит окончательный конец, — Да этот старый извращенец плевать хотел на мои чувства! Да что там чувства… Он на правила, писанные для всех одинаково, клал огромный такой болт. И после этого вы правда будете называть его особенным?
Ухмыляется, в очередной раз мысленно умиляясь её всё ещё детской непосредственности.
— Тш-ш-ш, детка… Брейк, брейк!
Гордо встаёт с дивана, скрестив руки за спиной и взявшись вальяжно расхаживать по кабинету.
— Мне кажется, малышка, пришло время впустить тебя в настоящую взрослую жизнь… В её глазах моментально вспыхивает огонь недоумения. Но вставить характерное слово ей не дают.
— У тебя есть амбиции, Коваленко. И их много. Даже чересчур.
— Неправда, — нигилистично бросает, стервозно цокая, — Амбиции это не про меня. Чтоб вы знали, я даже сюда устроилась только чтобы было на что снимать квартиру. Мне плевать и на карьерный рост, и на бухих клиентов, что ежедневно заваливаются сюда и считают, что им всё можно.
Любой на его месте давно бы уволил, а то и прикончил эту вечно-недовольную стерву-правдорубку, но… Иногда всё чуть сложнее, чем кажется.
— Значит так, — неожиданно меняет тон на более серьёзный и официальный, — Раз уж тебе все равно, как ты выражаешься, плевать на своё будущее, у меня к тебе нескромное преложение, на которое ты всегда можешь согласиться, точно так же, как и отказаться.
Разговор стремительно набирает обороты, заставляя девчонку напрячься.
— Через неделю я передаю сауну в руки своего товарища и ухожу. Не уверен, что твоя стервозная натура выдержит его требования и любовь к дисциплине, поэтому предлагаю найти себе занятие поперспективнее.
Её зрачки расширяются быстрее скорости света, а ладони загораются, будто час обнимали батарею.
— Хотите сказать, вы меня увольняете?
— Не глупи, Станислава, — устало вздыхает, продолжая безразлично вещать, — Ты хороший сотрудник, невзирая на сложный характер.
— Я не понимаю… Тогда что всё это значит?
— Это значит, что если тебе интересна другая жизнь, которая не ограничивается стенами потной сауны и пьяными посетителями, можешь просто сказать это прямо, и мы обсудим всё за чашечкой кофе в более неформальной обстановке.
***
— Это не очень похоже на кофейню, Дмитрий Владимирович, — излюбленно съязвив, разглядывает бокал белого полусладкого, игриво мусоля его в руке, — Скажите честно, вы хотите позвать меня замуж, да?
На лице босса тут же вырисовывается широкая, совершенно искренняя улыбка. Такая, что засомневаться в его любви к её чувству юмора просто невозможно.
— Пожалуй, тянуть опасно, иначе за меня придумают скоп сумасшедших версий, — мысленно хихикает, забавляясь её настороженности, — Поэтому давай сразу к делу.
Над столиком нависает мучительно-долгая, раздражающая пауза, перебивающаяся лишь фоновой, классической музыкой. Но в конце концов он решается.
— Ты обольстительная актриса, Стася. Особенно заметно это было на собеседовании. Я не хочу, чтобы твой талант пропадал зря. Ты же рассказывала, как мечтала поступать в театральное, правда ведь?
Делает очередную паузу, залпом заливая в себя остатки вина.
— Я хочу предложить тебе роль своей племянницы.
Но она по-прежнему ничего не соображает.
— У меня есть конкуренты, которые до конца своих дней будут желать мне мучительной смерти. От тебя требуется лишь разыгрывать из себя нимфетку, мечтающую вырваться из лап строгого дяди Димы, и заставлять их верить в то, что ты готова прыгнуть к ним на колени просто, чтобы позлить меня, в любой момент. Со всем остальным разберёшься на месте.