Снова поднялась наверх, нашла свой телефон. Самолично убедилась, что тот полностью разряжен. Еще минут пятнадцать думала, где может быть зарядка.
Таким образом дело и дошло до подаренного/оставленного/забытого, но благополучно найденного айфона. У него были свои достоинства – это зарядка в комплекте, и недостатки – неподходящий мне разъем сим-карты, что делало его практически непригодным к использованию.
Я не сдавалась и попробовала подключиться к сети. И, о чудо, мне это без проблем удалось. Интересно, тут интернет общественный и бесплатный, как в трамвае или аппарат бу?
Аппарат был бу. Все необходимые настройки в нем были произведены и не мной, а в телефонной книге существовал всего один номер. Тот, что я не раздумывая набрала.
Ответили не сразу. Ответили не с первого раза. Да и не ответили вовсе: раздался сигнал о соединении и из динамика полилась тишина. Такая, о которой думаешь, что это проблема со связью.
- Вы не знаете, где Полина? – главное, пересилить себя и начать. Говорить. В тишину. – Ее здесь нет.
Несколько секунд томительного молчания. Когда хочется протянуть нервное «алле».
- Не знаю, - наконец-то. Коротко. Где-то далеко-далеко. Может быть, за тысячу километров. А может быть, в соседнем доме. Но все равно далеко-далеко. Холодно и безразлично. Без продолжения.
- Как это? – после секундного молчания переспросила я. В замешательстве переспросила. Так как была уверена, что он должен был это знать. Кто если не Владислав Андреевич в курсе, что у него, блядь, дома творится? И почему из него люди уходят в неизвестном направлении: – Вы ее не выгоняли?
Я услышала короткий смешок. Или показалось.
- Нет.
- Тогда куда она могла уйти?
Ведь не должна была. Вот так вот – без предупреждения. Ни слова не сказав.
Да, кто вообще в реальной жизни так уходит?
- Куда захотела, туда и могла, - ровно пояснил Бессонов. – Она взрослая девочка, ее никто не вправе задерживать.
- Вот черт, - я так расстроилась, что даже не стала обращать внимание на откровенную насмешку в его голосе. Мысли были заняты другим, я судорожно придумывала, как мне поступить дальше. Но без Бессонова, как не прискорбно было это признавать, было не обойтись. – У меня телефон разрядился, вы не можете узнать ее номер?
- Как? – его вопросы загоняли в тупик похлеще ухода Полины. Если бы я знала как, то и сама бы узнала без его помощи. А ему, похоже, просто было не хрен заняться на своей работе, если хватало времени на то, чтобы издеваться над мной и глумиться над ситуацией.
- Тогда привезите мне зарядку, - игнорируя его вопрос, предложила я. Глупость предложила. И так понятно. Он даже не ответил. Промолчал. Я специально подождала – а вдруг передумает. Не передумал. Так ничего и не сказал. Тогда сказала я: - Я ведь тоже взрослая девочка и могу идти, куда хочу?
- Можешь, - согласился он, но тем тоном, когда четко понимаешь, что все что я могу это выйти погулять в сад. Не дальше. То есть могу и дальше, но это вряд ли закончится чем-то хорошим.
После чего Бессонов отключился. Просто отключился. Меня в который раз поразила его манера даже не прерывать разговор, а обрубать, обрезать как ножницами. Чик-чик. И ты в вакууме. Абсолютной тишине. Сама с собой.
Я долго смотрела на погасший экран, водила по нему пальцем, размышляла как поступить дальше. Минут через пятнадцать телефон ожил, пришло смс с номером Полины.
А через пятнадцать минут и пятнадцать секунд я уже слушала механический голос, вещавший что абонент вне зоны доступа, не в сети или что они там еще говорят, когда абонент отключает телефон и забивает на окружающих ее людей.
О том, что с подругой могло что-то случиться я всерьез не думала.
Ну правда, не могли же ее отсюда похитить злые дяди, долго выжидавшие подходящего момента, чтобы совершить свое грязное преступление.
Я бы скорее поверила в инопланетян, чем в подобное нелепое развитие событий.
А значит, Полина ушла отсюда сама.