К счастью, минут через десять Лера закончила. К этому времени я досконально изучила:
- каждую деталь ее одежды: темные брюки, белый джемпер, укороченный кремовый пиджак. Тонкая золотая цепочка на шее, ободок кольца на указательном пальце, маленькие часики на запястье, брошь в виде змейки на лацкане.
- каждую деталь ее внешности: волосы, насыщенного каштанового цвета, убранные в тугой узел на затылке, надменно приподнятые красивые брови, глаза цвета шоколада. И все это под идеальным макияжем. Настолько идеальным, что впечатление такое, будто его и нет вовсе.
С такой внешностью и в таком наряде она смотрелась нелепо. Вилки и ножи ей были не к лицу. Ее вид и манеры совершенно не подходили официантке. Хотя, что я могла знать об официантках в частных домах. Может быть, их главная задача состояла в другом.
- Все готово. Приятного аппетита, - она остановилась возле меня. Следующая фраза ей далась с явным трудом, но была произнесена с безукоризненной вежливостью: - Если что-нибудь будет нужно, зовите.
- Спасибо, - буркнула я. Как мне было ей объяснить, что еще месяц назад я делала все тоже самое. Бегала, накрывала, подавала. Правда, не с такой грацией. Далеко не с такой.
Возможно, ей бы это было совершенно неинтересно.
- Спасибо, Лера, - Бессонов появился на лестнице; джинсы, футболка, мокрые после душа волосы. Спустился быстро, кивнул, не задерживая взгляда. Ни на ком. – Можешь быть свободна, сегодня ты больше не понадобишься.
Она исчезла также, как и пришла. Незаметно. Бессловесно и бестелесно. По-своему, по волшебному. Фея, мать ее.
Не дожидаясь очередного приказа, я пересела за стол.
Не дожидаясь очередного приказа, начала есть.
Не дожидаясь очередной мути о моем аппетите, здоровье, поведение, первая спросила:
- Вы помните о моей вчерашней просьбе?
Смотрела я в тарелку – разноцветные овощи, рыба в кляре; все так красиво, как с рекламной картинки. Хоть сейчас бери и фотографируй для меню шикарного ресторана. Поворошила вилкой, испортила все. В ожидании ответа.
Он обошел со спины, коснулся ладонью моего плеча – быстро, незаметно – и тут же убрал руку. Сел напротив, не сводя изучающего взгляда.
- А это еще имеет значение? – в голосе едва заметная насмешка. Провокация.
- Пусть Полина пропала…
- Она не пропала, а ушла - все с той же легкой иронией перебил он, не дав договорить. – Сама.
Дальше невозмутимо жевать было уже невозможно. Недоваренные брокколи застряли в горле. Аль денте, на зубок – всплыли кулинарные познания из недр памяти. Не недоваренные, а упругие, с определенной степенью готовности.
Как будто это объясняло суть возникновения мира.
Как будто это вообще могло хоть что-то объяснить.
- Куда? – я откашлялась, недоуменно на него посмотрев. Интересно, я когда-нибудь смогу это сделать без внутреннего содрогания? Ну так, легко и непринужденно. Не боясь встретившись взглядами, начать заикаться.
И еле сдержалась, чтобы вновь не уткнуться в тарелку. Бессонов расслабленно сидел, облокотившись на спинку стула. Такой же далекий, как космос. Пусть в футболке и джинсах. В руках телефон, который он небрежно крутил между пальцами, то и дело постукивая гранями по гладкой поверхности стола.
Тук-тук.
А в глазах – ад. Снежная буря и ледяной ветер.
Ничто не смогло бы сделать его ближе. Даже костюм скомороха.
- Скорей всего далеко, - произнес Владислав Андреевич, но заметив мое недоумение и тут же вспыхнувшее подозрение, усмехнулся. – И по собственному желанию. Взяла один билет на самолет, потом другой и сейчас уже, наверное, в Европе, а может и дальше. - Он коротко пожал плечами, в знак того, что передвижения Полины его не особо интересуют. – Ешь.
Я вернулась к брокколи: наколола один на вилку, поднесла ко рту. И замерла. Мысли витали далеко. Ото всех и от всего.
- Почему? – обращаясь больше к себе, чем к нему, поинтересовалась я. – Без меня?
Не зря еще с утра во мне шевелилась обида на подругу. Она могла бы хотя бы предложить…