Господи, все эти измышления на тему «толькобынезалететь», не полагающиеся моему возрасту, статусу и жизненной позиции, давили на нервную систему. Я с ужасом думала, а что если… И искренне надеялась, что «если» не произойдет.
Может, я больная. Или он больной. В конце концов, у сотен тысяч пар ничего не получается, почему бы не оказаться в их числе. Ведь могло мне повезти хотя бы в этом.
Впрочем, довольно скоро мне нашлось подумать и о чем-то другом. Например, чем себя занять, когда остаешься одна в огромном доме. Чужом доме. А из подручных средств развлечения есть только не особо живая Лера, появляющаяся с деревянным лицом в редкие моменты душевного праздника, чтобы уточнить не нужно ли мне чего. И не менее веселый робокоп Игорь, при первом рассмотрении вроде бы готовый на все, но на деле отсекающий любые варианты как-то разнообразить мой досуг. В целом, мои передвижения были не так и ограничены: я могла ходить, бегать и даже прыгать за пределами трехметрового забора, но все это под бдительным оком моего нового железного друга.
Друг преследовал меня настойчиво и целеустремленно. Его было не напугать ни магазинами, ни выставками, ни кладбищем. Я испробовала все варианты и поняла, что очень плохо знаю мужчин. Некоторых ничем не возьмешь. Из действительно нужного, мне удалось только съездить домой и забрать свои вещи. А, ну еще убедиться, что ни одна из моих подруг там не появлялась.
Разговаривать со мной тоже никто не хотел, сколько бы я не спрашивала о Бессонове – аккуратно, не очень, прямо или как бы случайно – все заканчивалось многозначительным молчанием. Или ничего не значащими ответами из разряда: «Где вы родились? – На планете Земля».
На следующее утро после нашей встречи, после нашего секса он уехал – тихо, пока я еще спала и больше с того времени не появлялся.
Я перестала считать дни, сколько их уже прошло с того момента.
Я перестала думать, чтобы это все значило.
Я пыталась убить время.
Я старалась спокойно дышать.
В телефоне один только номер – я могла бы по нему позвонить, но не могла придумать повода. А когда придумала, абонент оказался недоступен. Выдохнула с облегчением – не пришлось быть дурой. Не пришлось быть по ту сторону – ждущей, скучающей, глупой. Определения решительно мне не нравились, хотелось свободы и прежней жизни. Не очень легкой, но понятной и прозрачной. Когда четко ясно, кто ты, зачем ты, где ты, что делаешь и что хочешь. Смешалось. За последние месяцы все смешалось.
Было тоскливо и грустно, хоть и не было для этого причины.
Или была, но не было желания признавать факт ее существования.
Зато мне повезло лично познакомиться с Екатериной. Хотя вряд ли она могла сказать обо мне тоже самое. Я-то о ней пусть мельком, но слышала, а один раз даже видела по телевизору, а вот моя персона для нее стала неожиданностью. Не совсем персона, а скорее присутствие моей персоны там, где, по ее представлениям, ее быть не должно.
Она приехала после полудня – собранная, деловая, с горящим взглядом медовых глаз. На лице минимум макияжа или, наоборот, тонна, чтобы создать видимость минимума. Тоненькая, гибкая ворвалась в гостиную и цепко осмотрелась. Увидела меня. На диване. Хорошо я еще ноги успела на пол спустить.
- Будьте любезны, черный кофе, - отчеканила холодно и осторожно поставила кожаный портфель на подлокотник кресла. – Владислав Андреевич дома?
Я тактично откашлялась, вспомнив о своей вечной нелегкой войне с кофемашиной, и не пошевелилась. Интересно, как себя вести, когда тебя принимают за прислугу? Поддержать мнение или начинать резко его опровергать? Я выбрала выжидательную позицию и просто проигнорировала ее один вопрос и один приказ. К счастью, тут же подоспела Лера с практически счастливой улыбкой на губах, материализовалась из воздуха и сразу же взялась за чашки.
- Екатерина Витальевна, добрый день, - сладко проворковала она, - вы не предупреждали, что заедете.
- Мне не дозвониться до Влада, - нога на ногу, пальцы в замок, любопытный взгляд на меня. – Есть срочное дело, - голос красивый, тягучий, глубокий, - а это кто?