Но нет, легкий путь – не путь Бессонова.
Место, куда мы, наконец, приехали гораздо больше походило на заброшенный охотничий домик, чем на заведение, где можно поесть. Тем более, улиток, будь они прокляты. Во-первых, находилось оно глубоко за пределами города, причем настолько глубоко, что добираться до него пришлось по дороге очень живописно уходящей в лес. О цивилизации здесь напоминало только наличие первоклассного асфальта, иначе я бы всерьез задумалась о реальной цели нашей поездки. Во-вторых, пара зданий, пусть и художественно раскинутых на берегу озера, меньше всего походили даже на придорожную забегаловку (впрочем, о присутствии по близости хоть какой-то маломальской оживленной трассы речи вообще не шло) – ни вывесок, ни столиков, ни зонтиков. Никакого намека на то, что здесь можно подкрепиться чем-то еще, кроме грибов и ягод, обильно произрастающих тут же на обочине дороги.
Но в целом мне уже было все равно. Едва машина остановилась, не дожидаясь особого приглашения, я рывком отстегнула ремни безопасности и выскочила на свежий воздух. Увидела свое отражение в тонированном стекле – растрепанные волосы, алые губы, горящий взгляд. Как будто я вышла не из машины представительского класса, а вырвалась из сталеварного цеха после двух суток непрерывной работы.
Чего нельзя было сказать о Владиславе Андреевиче. Он-то всегда и везде себя чувствовал, как дома – расслабленно и спокойно. И выглядел, как обычно, превосходно, может, чуть менее официально: без пиджака, галстука, в белоснежной рубашке, расстегнутой на пару верхних пуговиц. И все равно, как из рекламного ролика, словно не было долгой дороги, нудной встречи и всего этого дня для него просто не было.
- Мне тебя привязывать, чтобы ты не убегала вперед? – обойдя автомобиль и приблизившись ко мне, поинтересовался он. Такое чувство, что если мы где-то появлялись вместе, отдельно от него я просто не имела права существовать. Он всегда держался рядом, покровительственно положив мне руку на талию или придерживая за плечо. Обязательно в тесном контакте. Как будто я в любой момент могла сбежать. Ну, или стоит меня отпустить и меня моментально похитят инопланетяне.
- Привязывайте, - тут же согласилась я. – И держите в багажнике. Я буду спокойно ехать до ваших стратегических пунктов, а вы эффектно меня доставать по прибытии. Одни плюсы, никаких минусов.
- Договоришься, что в следующий раз так и сделаю.
Я могла бы еще подискутировать на заданную тему, но Владислав Андреевич уже уверенно пошел вперед, увлекая меня за собой. И, о чудо, вымершее на первый взгляд местечко, вдруг ожило. Появились люди, прилично одетые, без топоров и ружей, улыбающиеся, доброжелательные, веселым хором приветствующие Бессонова и меня заодно. Специально отведенный человек, проводил нас до пристани, где под навесным шатром располагался стол и стулья и откуда открывался великолепный вид на озеро.
Все это было бы очень романтично, если бы не было столь странно.
Я следила за метаморфозами, происходящими вокруг меня и никак не могла понять – куда же мы все-таки попали. Если кадрировать картинку, взяв для рассмотрения конкретный кусочек, то не было никаких сомнений – в ресторан. Причем, далеко не из дешевых, в которые можно зайти и попить, скажем, чайку из пакетика. Отбросив прочь воспоминания о долгой дороге, заткнув личный навигатор в голове с его предположениями, где бы это могло находиться, я готова была поверить, что чудесным образом оказалась где-нибудь в Европе, на берегу Женевского озера.
Но если навигатор и можно было заткнуть, то здравый рассудок никогда.
Интересно, к ним сюда грибники не заглядывают? Медведи случайно не забредают?
- Где мы? – не выдержала я, в который раз оглядываясь по сторонам.
- Это клубный ресторан, - пояснил Бессонов и отодвинул стул, приглашая меня сесть.
- Клуб кого? Дровосеков и рыболовов? – фыркнула весело, все еще не веря своим глазам. Его словам. И в окружающую реальность. Слишком сказочно, слишком волшебно. Как на открытке, нарисованной тонкой кисточкой, гуашью или пастелью. Тихо безумно, чисто, прозрачно. Запах хвои нагретой на солнце и сухой травы. Чуть потемневшее небо над черными кронами и бескрайняя гладь озера.
Он лишь коротко усмехнулся и сел напротив меня.