- Что случилось? – устало поинтересовался Бессонов, включая аварийный сигнал.
Я отмахнулась и, не дожидаясь окончательной остановки автомобиля, вышла наружу. Глубоко вдохнула прохладного свежего воздуха. До отказа набила им легкие и задержала дыхание. Голова кружилась, часто-часто билось сердце.
Я бы ушла сейчас. В лес, в закат, в туман. Куда угодно. Куда там уходят, когда не остается сил. А вместо этого пять шагов туда, пять обратно по гравию вдоль обочины. Как загнанный зверь.
Услышала, как хлопнула дверь. Услышала его неторопливые шаги. Приближающиеся. И резко изменила направление. Пять шагов к нему я сделать была не готова. Пришлось от него. В неизвестном направлении. Спасибо, что меня не угораздило действительно махнуть в лес, в том состоянии я могла бы сотворить и не такое.
Пять минут, мне нужно было пять минут. Десять-пятнадцать. Без него.
- Лиза, - тихо окликнул Бессонов, - будь добра, прогуливайся в пределах видимости.
Я резко обернулась; Владислав Андреевич, как мне вдруг привиделось, и не думал идти за мной. Стоял, прислонившись к капоту, сложив руки на груди, и терпеливо наблюдал.
Царапнула внутри. Обида. Неприятная, скользкая.
Секунду я разглядывала его неподвижную фигуру, благо расстояние между нами позволяло беспрепятственно это делать. Ждала. Когда высокое светлое злое победит, но ничего подобного не происходило. Желание попасть сию же минуту в его объятия не только не пропало, а стало еще сильнее. Я снова предприняла попытку отвлечься по средствам быстрой ходьбы и совершила очередной марш вдоль дороги. Вперед-назад.
Вероятно, выглядела я в этот момент, как форменная идиотка.
Вернувшись на прежнее место, я лишь на мгновение остановилась, а потом решительно направилась к Бессонову.
Быстро, потому что боялась передумать. Потому что боялась, что решительности не хватит до самого конца – я замру где-то посредине, а потом снова начну вышагивать по обочине, пока кто-нибудь из водителей проезжающих машин не решит, что делаю я это с определенной целью.
Я приблизилась к нему почти вплотную. Так что почувствовала его тепло, запах дорогой туалетной воды и насмешливый выжидающий взгляд. Владислав Андреевич молчал, но весь его вид говорил о том, что долго это не продлится. И даже тень удивления, мелькнувшая на его лице в ответ на мои действия, тут же сменилась холодным любопытством.
Мой план был другим. Я думала действовать быстро, смело и дерзко, как в фильмах, книгах, снах; чтобы красиво, страстно, спонтанно, на одном дыхании. А в результате застыла перед ним, как вкопанная, всего в миллиметре, растерянно закусив нижнюю губу, как будто и сама не поняла, как так случилось, что я едва не впечаталась в него, практически с разбегу.
- Ну и чего вы ждете? – набравшись смелости, я подняла на него глаза. После минуты томительного молчания. И абсолютного бездействия, как с его, так и с моей стороны. – Поцелуйте меня.
И ничего не произошло. Чуда не случилось. Он не пошевелился, не протянул руку, не обнял. Едва заметное движение плечами, чуть назад, но так, что разделяющие нас миллиметры вдруг превратились в световые годы.
- Странная просьба, - задумчиво и спокойно прокомментировал Бессонов, не отводя взгляда, - в странном месте. Если это все, садись в машину.
Я отошла не сразу, задержалась на пару мгновений, чтобы внимательно посмотреть ему в глаза. И не увидела там никаких эмоций. Серые дождливые глаза, холодные, как промозглое утро – не согреться. Ни уюта, ни тепла. Свой космос, своя вселенная – отгороженная, изолированная – не попасть, не достучаться.
Коротко кивнула и направилась к автомобилю. Как вдруг почувствовала, как его ладонь легла мне на локоть, пальцы крепко стиснули предплечье. Я остановилась, а он, чуть подтянув меня к себе, тихо добавил:
- Не здесь.
- Ага, - я безразлично отмахнулась, даже не обернувшись. Просто стояла и ждала, когда смогу идти дальше. Пожалуй, на сегодня с меня было достаточно откровений. Собственно, он тоже не собирался продолжать разговор – отпустил, позволив мне, собрав остатки достоинства, гордо усесться в машину.