Наверное, где-то на небесах мои мысли были услышаны. Мне и делать почти ничего не пришлось. Пара минут в тишине и прозвучало его все такое же, холодное и безоговорочное:
- У меня назначена встреча, досмотри гонки одна. Я присоединюсь позже.
И он поднялся. Одним движением. Вверх. Готовый в этот же момент уйти. Задержал его только мой ответ. Точнее, его отсутствие. Он вопросительно на меня посмотрел.
- Удачи, - выдала. С трудом. На отчаянных нотках дружелюбного напутствия. Не этого ли я хотела еще минуту назад? Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Мои вот со скоростью света.
Владислав Андреевич коротко кивнул, потом достал из кармана несколько купюр и положил передо мной. Я глазами проследила всю траекторию этого жеста, но не пошевелилась.
- На мороженое, - пояснил он, и мои губы непроизвольно скривились. - Если захочется.
- Не захочется, - не поднимая взгляда от оставленных денег, ответила сквозь зубы. - Но спасибо.
Прикинув приблизительно сумму, я решила, что смогла бы купить тонну пломбира. И ужраться им до икоты. Судя по всему, на скорое возвращение рассчитывать не стоило. Если уж речь идет о подобных объемах.
- До сих пор кажется, что тебя пытаются купить? - Бессонов был в своем репертуаре: за пределами постели оставался на уровне почти незнакомого человека. Не слишком доброжелательного. И если б я самолично не слышала от него ласкового, с придыханием «моя девочка», то решила бы, что страдаю излишне буйной фантазией. Ну или слуховыми галлюцинациями. Потому что сейчас его голос был абсолютно равнодушным. - Ты стоишь больше. Гораздо больше. - И почти без паузы. Без шанса переварить его слова - Если что-то понадобится, охрана будет рядом. Счет оплачен, - указал коротким кивком на стол, развернулся и ушел.
И никаких тебе лирических отступлений в сторону. Все коротко и по делу.
По итогам дня мне предстояло время, так сказать, свободного досуга. Чем я, собственно и занялась. Без особого рвения, но выбора мне все равно не оставили. Для затравки вернулась на трибуну. Побаивалась сначала, что не пустят, что вот-вот появится кто-нибудь из персонала и заявит, что нахожусь здесь практически незаконно. Попросят покинуть территорию. Нафиг.
Но засветиться один раз с Бессоновым, это практически то же самое, что засветиться с мессией. Тот же эффект. Его божественное влияние распространялось и в его отсутствие. Мне кивали, улыбались и не задавали никаких вопросов. Кроме, пожалуй, «Не хотите ли чего-нибудь еще?».
Хочу, мать вашу. Убейте ту бабу из туалета и верните Бессонова. Чтобы мои мысли больше не возвращались к тому, что его встреча проходит сейчас именно с ней.
Зря я об этом думала, ох, зря. Это был прямой путь к самоуничтожению. Не стоило мне предаваться печальным размышлениям. От слова «совсем». Но вся эта история как-то не настраивала на позитивный лад. Чтобы исправить ситуацию, я активно включилась в переживания за исход гонок. По крайней мере, от их финала мое настроение никак не зависело.
Финал наступил быстро, даже единомоментно - беспорядочное движение вдруг прекратилось, как по свистку, и оставшиеся в живых автомобили по очереди исчезли с поля зрения. Фееричной кульминации так и не наступило. Или я чего-то не поняла. Зато фееричная кульминация случилась в стенах, называемых вип-зоной, то есть в месте, для этого совсем не предназначенном. Хотя бы потому, что в ней находилась я. И пока я разбиралась в нюансах итогового результата сегодняшнего события, а именно, что вообще это было и чем кончилось, двери позади меня приветливо разъехались. Я этого не видела, но услышала. И, да-да, первой мерзкой мыслишкой было, что Владислав Андреевич вернулся.
Вошедшего мужчину я узнала почти сразу. Ну, как… минуты через две, после того, как он произнес приветственные фразы. А именно:
- Привет, затворница. - он запнулся, видимо, узрев во мне тоже нечто знакомое. - Мне сказали, что ты скучаешь.
Ситуация грозила обернуться театром абсурда. Причем мгновенно. Я с интересом посмотрела на вошедшего мужчину, а-ля мою увеселительную программу - высокий, темноволосый, в гоночном комбинезоне с порядковым номером на груди «двести один». Чтобы сделать некоторые выводы, не пришлось сильно напрягаться. Во-первых, передо мной стоял друг Бессонова, за которого мы так упорно болели, ладно, я болела, ладно, пыталась. А во-вторых, звали его Руслан и когда-то мы встречались в небольшом итальянском ресторанчике. Правда, тогда действовало ограничение на мое общение. Но не на память.