На следующий день я оказалась в Мале.
Температура воздуха была действительно плюс тридцать два. В ночи.
И нет, оказалась я там не одна.
Рано утром ничего не подозревающую меня транспортировали в аэропорт и под бдительным оком охраны сдали прямо в руки Владиславу Андреевичу. Он окинул меня быстрым невыразительным взглядом, коротко кивнул в знак приветствия и, приобняв за талию, сопроводил к трапу самолета. И только когда мы оказались на борту, его ладонь бесцеремонно опустилась гораздо ниже, он резко развернул меня к себе и молча поцеловал в губы.
- Соскучилась, детка? - спросил насмешливо, посмотрев прямо в глаза.
Если честно, я и проснуться-то толком не успела. Было дремучее утро, еще час назад я видела десятый сон и вот не сказать, что прямо сейчас я готова была дать ему какой то вразумительный ответ. Бессонова не было долго, скучала я по нему мучительно плавно, изо дня в день, с умеренной долей отрицания собственных чувств и вялой борьбой за сохранение достоинства и многострадального «я». Короче, со всеми положенными в таких ситуациях психологическими примочками.
Я просто физически не могла так резко переключиться в режим хотя бы доброжелательной радости.
- Нет, - без энтузиазма промямлила я. И чтобы он ни капли не сомневался в моих словах, поцеловала его сама.
На тот момент я еще не знала конечной цели всех этих бодрящих передвижений. Я не догадывалась ни о Мале, ни о дальнейшем маршруте к далекому острову посреди океана, где было вроде все и при этом не было никого. Меня тупо перемещали в пространстве земного шара, а я не особо этому сопротивлялась.
По плану это был непродолжительный отпуск на пять дней в райском местечке из рекламы шоколадки Баунти. По факту: три дня из пяти я проблевала в сортире частного бунгало, практически не поднимая головы от белоснежного унитаза. Благо сортиров было много, и я нашла где разгуляться. Восторгаться местными пейзажами стало затруднительно почти сразу по прибытию в пункт назначения. За спиной остался долгий перелет и водная переправа к отделенному атоллу. Так вот где-то посредине этой логистической вакханалии, моя душа робко попросилась на небеса, а уже на берегу ее абсолютно точно со мной не было. Сделав героических три шага по мерцавшему в бархатной ночи белоснежному песку, я воткнулась мордой в этот самый песок и в ближайшие семьдесят два часа больше головы поднять не смогла.
Аклиматизация - к такому выводу пришел местный врач после детального изучения результатов анализов. А до этого он поражал меня и, по всей видимости, Владислава Андреевича своими предположениями. Например, о моей беременности. Только услышав этот малоприятный набор звуков, мне стало еще хуже.
Я блевала и пила. Пила и блевала. По кругу. Никакие отвары, снадобья и заговоры не помогали. Добрая тетенька, привезенная откуда-то с материка, честно поила меня водичкой с ложечки, а потом заботливо утирала испарину со лба влажной салфеткой, приговаривая что так бывает и надо просто потерпеть пару месяцев.
Интересно, она сама себя слышала? Да за пару месяцев с такими темпами я бы успешно мумифицировалась. О выживании и речи идти не могло.
Когда разговор зашел уже о госпитализации, меня отпустило. Не сразу, не быстро, но к вечеру третьего дня я смогла подняться с кровати, принять душ и, закутавшись в белоснежное полотенце, выйти на террасу. Именно в тот момент я постигла дзен, увидела свет в конце тоннеля и просто осознала ради чего были все мои страдания. То что Бессонов не катается по отелям с окнами на задний двор и так было понятно. А это был даже не отель - уединенная вилла на берегу океана, сиротливо утопающая в изумрудной зелени. Широкая терраса с выходом на частный пляж, панорамный бассейн с видом на бесконечную бирюзовую гладь. И если у меня когда-то закрадывалась мысль о фотошопе на рекламных буклетах, теперь сомнения развеялись - нет, яркость не подкрутили, песок не выбелили, а к небу не применили никаких фильтров. Именно такие цвета и есть - контрастные, насыщенные. Нереальные в своей интенсивности. Нарния, блин, кислотная.
Я вдохнула тяжелый влажный воздух полной грудью и закрыла глаза.
Чудненько. Есть смысл жить дальше.