Вот что это было такое.
Аскетизм и тщеславие в одном флаконе. Минимализм и изящество. Надменность и скромность проглядывались во всем: в цветовой гамме мебели – темно-бардовых и молочно-сливочных тонов. В аксессуарах – каждый на своем месте, ни грамма лишнего или не нужного предмета. В удобстве – эргономично, просторно, светло. Прямо сейчас, сию же минуту бери и фотографируй для каталога журнала. Гостиная, огороженный островок кухни, широкая лестница наверх. Второй уровень? Этаж? Барная стойка – блестящая, зеркальная поверхность. Высокие табуреты – ровно в ряд. Матовый хром бытовой техники, отделка из ценных пород дерева. Мягкий палас, мягкое освещение, мягкие тени. Опущенные жалюзи на во всю стену окнах. Все одно к одному. Подогнано, подобрано, скомпоновано. До миллиметра. Стык в стык.
Чудовищно неуютно. Сразу видно, что постоянно он здесь не жил. Ночевал. День, два, максимум - неделю. А потом стараниями невидимых работников все возвращалось в свой первозданный нетронутый вид. Неживой, застывший снимок макета идеального помещения.
- Если бы я тебя не нашел, чтобы делала? Одна, в незнаком городе?
Очнулась. От его голоса. Вернулась в реальность.
- Села бы и плакала? – предположила я, но, заметив его быстрый взгляд, тут же поправилась. – Нет, этого бы точно не стала делать. Не знаю, что-нибудь бы придумала.
Неуверенный шаг вперед. Неслышный. В царство современных технологий и ультрамодного дизайна.
- С двадцатью рублями в кармане? – с тонкой насмешкой уточнил он из-за спины.
Обернулась удивленно.
- А вы откуда знаете? – потом безразлично пожала плечами. Плевать. – Ну, позвонила бы подругам, добралась бы на попутках. Не переживайте, не сгинула бы в неизвестность.
Ничего не ответил. Никак не прокомментировал. Словно сделал для себя какие-то только ему ведомые выводы и закрыл тему. Раз и навсегда. Как опечатал.
Кивнул в сторону. Проследив за движением его головы, услышала сдержанное наставление:
- Ужин на столе. Поешь пока. А потом займись чем-нибудь. - И ушел наверх, не добавив ни слова.
А ты понимай, как знаешь. Как хочешь. Как умеешь. Господи, я сосем заблудилась в вероятностях и возможностях. Как в дремучем лесу. Готовишься к одному, получаешь другое. Еще больше путаешься. Еще меньше знаешь, чего ждать дальше. Сплошные непонятки. Полный пиздец.
На высоком столе – ужин. Теплый, даже горячий, как будто его доставили минуту назад, буквально перед нашим приходом. Выходило, что так оно и есть. Одна тарелка, одна вилка, один нож, стакан с водой и салфетка. Никаких сложных конструкций из столовых приборов. Никаких кулинарных изысков. Розовое мясо на изумрудном листе салата, запечный картофель, нарезанные тонкой соломкой овощи, хлеб. Выглядело аппетитно, пахло еще лучше. И это никак не способствовало проявлению несгибаемого характера. Взяв за край тарелку и прихватив с собой стакан, я устроилась на диване и включила телевизор, убавив на всякий случай звук на минимум.
Принялась за еду, изредка поглядывая то на широкий плоский экран, то на лестницу. Поочередно. Все еще насторожено, будто ожидая подвоха. С тактически правильной позиции – так, чтобы со своего места было видно почти все пространство квартиры. Так, чтобы исключить сюрпризы и неожиданности. Со стороны.
Минуты редкого везения - свободного времени и абсолютной незанятости. Непривычные, словно чужие. Неприкаянные. Тихие и пустые. Придуманные в моем представлении исключительно для сна. На счет раз-два-три. Как не фиг делать.
Я поняла, что заснула только, когда проснулась. А это та еще фишка. Как будто тебя выдернули из одной реальности и впихнули в совершенно иную. Пока разбираешься, где находишься, пока уставший мозг сопоставляет факты и своди концы с концами, с губ срываются невразумительные слова и мутные фразы. Едва открыв глаза, я вдруг сказала:
- Повторите ваш заказ. Здесь шумно.
И это было неожиданно. Не только для меня. Но и для Бессонова, который сидел рядом со мной на диване. Он был здесь, и это стало первым открытием после пробуждения. А следующим, что проснулась я совсем не от того, что он решил тихо посторожить мой сон. Без каких-либо определенных намерений.