- Лиза, - его рука легла мне на затылок, сначала в легком, теплом жесте. А потом пальцы резко сжались в кулак вместе с прядями волос. – Как ты думаешь, если я заклею тебе рот скотчем, у нас все получится?
Мы были на пике взаимного непонимания. И желания наши не совпадали. Ни по одному пункту. Но скотч был явно не выходом из положения. Я отчаянно помотала головой, едва сдерживая слезы.
- Сомневаюсь. Дайте мне пятнадцать минут. И все будет хорошо.
Я с облегчением почувствовала, как он отпустил волосы, а затем и вовсе убрал руки, как бы давая свое разрешение на дальнейшие действия.
- Для тебя готова ванна, - следя за тем, как я резво вскочила с его колен и пошла в неизвестном направлении, коротко бросил он. – Наверх и налево. Сними напряжение. И после не одевайся.
- Отлично, - уже на лестнице откликнулась я, хотя и не видела в этом ничего отличного. Раз дверь – мимо. Следующая. Спальня. Твою мать. В точку. Просторная, светлая ванная комната в оптимистично черно-белом цвете. Огромное джакузи посредине, до краев наполненное воздушной пеной. Душевая кабина, раковина. Холодная вода в лицо. Горсть за горстью перед зеркалом. Быстрый взгляд на свое отражение – мокрые волосы, бледное лицо, алые губы, лихорадочно горящие глаза.
На выдохе – рубашка, джинсы, нижнее белье.
На вдохе – погружение в горячую воду, ароматную пену. С головой. И на долгую минуту без кислорода, слушая как в ушах бьется сердце. Гулко, громко, быстро.
Выдохнула через нос – прозрачные гладкие пузыри устремились наверх. Еще одна попытка, пока легкие не опалило от нехватки воздуха. Вынырнула на поверхность, поискала глазами бар. Бар в ванне? Почем нет? Меня бы это сейчас очень спасло. Но, видимо, придется действовать на голом энтузиазме, потому как никаких спиртных напитков не наблюдалось.
«Ни х** не событие» – ржавыми гвоздями в мозг. Накрепко. Намертво. Насильно. – «Подумаешь. Ты два года училась в драмкружке. Играла не в шекспировских пьесах, конечно, но уж дерево сможешь изобразить».
Или он ждет нечто более одушевленное?
Подстегнув свою решительность, вылезла из воды и, найдя в ящиках чистое полотенце, наспех в него завернулась. Мягкая ткань едва заметно пахла мужским парфюмом. От кожи шел такой же аромат, бл**, все косметические средства в этом помещении были с одним и тем же запахом. Я взяла гель для душа и прочитала название – Blue de Chanel. Офигенная преданность.
- Выходи, время вышло, - услышала его голос. Вздрогнула. И, опасливо маневрируя на теплой скользкой плитке, двинулась к двери.
- Простите, не нашла у вас тут секундомера, - выглянув в спальню, сообщила я. И тут же наткнулась на его выразительный и предупреждающий взгляд. «Прикуси язык» - говорил его взгляд. – «Иначе я прикушу его тебе сам».
Он сидел на краю кровати, сложив руки в замок. Но стоило мне появиться в зоне его видимости, коротко кивнул, приглашая подойти. Нет, не приглашая. Так было бы излишне просто. Приказывая. Без слов. Одними глазами.
И я пошла. И даже уверенно, черт возьми, пошла. Может быть, потому что к тому моменту меня уже все капитально достало. В том числе, корчить из себя святую невинность. Невинность была, а вот до святой мне, как до созвездия Гончих Псов. Наверняка с алкоголем бы вообще все прошло как по маслу. Особенно, если судить по предыдущему опыту. Когда срывает мозг, до других анатомических деталей уже нет никакого дела.
Остановилась перед ним. Ровно между коленями. И улыбнулась.
Ваш ход, гражданин. Я обещала, что все будет хорошо. Я свою часть выполнила.
Полотенце упало на пол. По телу прошелся озноб. То ли от холода, то ли от его прикосновения к обнаженной груди. Сначала пальцами, потом губами. Мед-лен-нооо. Касаясь горячим дыханием кожи. Словами, языком.
- Расстегни рубашку, - сказал. Потянулась к пуговицам, стараясь притрагиваться только к ткани. Первая, вторая, третья. Непослушными пальцами, до конца. Одним движением скинула рубашку с плеч, и только тогда увидела на его груди татуировку. Или, вернее, надпись в одну строчку.