Я кивнула, хоть и знала, что в темноте это вряд ли можно было увидеть.
Я кивнула молча. Но старательно. С глубоким чувством гражданской ответственности.
- Я не шутил по поводу скотча, - все тем же ровным тоном добавил он. – И, главное, просто поверь, мое терпение далеко не безгранично. Так что впредь чуть-чуть внимательней следи за своим языком.
Ритм в каждом слове. Ударение в каждом звуке. Восхитительно-ласкающими интонациями. По мозгам. Безжалостно.
- Ты же достаточно сообразительна, чтобы понять все с первого раза?
Он не отводил от меня взгляда в ожидании ответа. И то, каким был его взгляд, по одним моим тактильным ощущениям, было доходчивей любых слов.
- Говорить уже можно? И да, я все поняла.
Трель звонка заставила меня вздрогнуть от неожиданности. От резкого звука буквально передернуло. Я машинально посмотрела на панель с часами. Три утра.
Он усмехнулся и достал из кармана джинсов свой телефон. Быстро посмотрел на экран и принял вызов, уходя в сторону лестницы. Все, что я услышала, это его короткую фразу, в которой не было и доли той холодности, что приходилась на мою персону.
Он сказал:
- Кать, ты пробовала хоть иногда смотреть на часы?
Последовал ответ. Или встречный вопрос. На том конце провода. В три часа ночи.
И прежде чем дверь в его комнату плотно закрылась, прозвучало еще кое-что.
У меня и в мыслях не было подсушивать, просто было слишком тихо. Ведь на улице стояла глухая ночь. И вышло это непроизвольно. Случайно. Я всего-то замерла посреди гребаной, очень дорогой кухни и приходила в себя после его слов. Мне казалось, что я даже не дышала, пока он мне все выговаривал. А когда быстро ушел, на несколько секунд осталась в шоке. Вроде как посттравматической реакции или что-то типа этого. Только поэтому я так хорошо все услышала. А именно, его фразу, уже приглушенную, разделяющим нас расстоянием.
- Хотел бы сказать, что хорошо провожу время. Но это не так.
Глава 10.1
Я долго смотрела вслед его удаляющейся фигуре. В немом молчании. В чуть очумелом безмолвии. Это тот самый момент, когда теряешь дар речи. Безвозвратно. По крайней мере, на тот период, пока не придешь в себя. То есть, несколько минут у меня не было слов, чтобы в полной мере выразить то, что я действительно думала по этому поводу. Достойных слов. Детально отражающих всю глубину моего возмущения.
Я открыла рот и тут же его снова закрыла, взяв еще одну минуту на размышление.
Во-первых, моего мнения никто не спрашивал.
Во-вторых, это была явно не моя проблема. Не моя проблема не моего досуга.
А, следовательно, меня это никак не касалось.
Таким образом, я вполне четко определилась со своим отношением к ситуации. И коротко выдохнув «Господи, как будто мне тут хорошо», поставила жирную точку на теме.
Сон стал моим спасением. Черной дырой в которую меня безнадежно быстро затянуло, едва я коснулась головой подушки. Это произошло примерно так: щелчок пальцев, и я уже в том самом измерении, где единственная проблема, это навязчивый кошмар. Но кошмаров мне не снилось даже в детстве. Поэтому ничего плохого, в принципе, произойти не могло.
Ни в шесть утра, ни в девять. Ни в двенадцать дня. Когда я, выныривая из глубокого забытья и окидывая расфокусированным взглядом все те же стены, все в той же комнате, снова убиралась обратно в сон.
Якобы еще на пол часика.
Но пол часика грозили обернуться полноценными сутками. И обернулись бы, если бы мир вдруг не обрушился на меня в виде телефонного звонка. Не какого-то там, постороннего, а моего сотового. Рядом. Совсем рядом. Так рядом, что игнорировать его было невозможно. Я еще подумала, что вроде бы накануне аппарата со мной не было. И лучше бы так оно и случилось, потому что на эту навязчивую трель с годами я приобрела безусловный рефлекс. А именно, тут же, беспрекословно, моментально просыпаться.
На то были свои причины, и одной из них являлся мой отец.
С закрытыми глазами нащупав телефон, следуя зову мышечной памяти, чувству долга и прочей ерунде, я приняла вызов. И, конечно, не потрудилась произнести в качестве приветствия хоть что-нибудь членораздельное.
Я была просто на это не способна.