Для начала, и это сообщила Вера, из Университета пришло письмо с требованием оплатить оставшуюся задолженность за обучение на будущий год. В противном случае, бла-бла-бла… Я прекрасно знала, что случится, если этого не сделать и попросила не зачитывать послание дословно. Обойдусь без лирических отступлений.
- Мда, - прокомментировала я мрачно сию новость.
И вот вроде бы в противовес данному факту, мой взгляд замер на журнальном столике. И это уже становилось настоящей насмешкой над моей судьбой и надо мной в частности. Дело было в том, что на этом чертовом стеклянном столике очень небрежно и даже с вызовом лежала пачка новеньких, свеженьких купюр. И чтобы в моей голове не возникло никаких сомнений, к ним прилагалась лаконичная записка.
«Сходи пообедай. Егор будет тебя ждать».
- Ой, - пискнула я в трубку. – Со мной, кажется, расплатились за ночь. Как ты думаешь, это нормально?
Пришел черед смеяться Вере.
- Ну это, видимо, чтобы ты не вообразила себе, что работаешь на добровольных началах. Как бы, любой труд должен быть оплачен и все такое.
- Вот это да. А я как дура на двух работах пахала.
- Начинаешь врубаться в ситуацию. Еще чуть-чуть и увидишь в ней положительные стороны. А если серьезно, лови момент. Понимаешь, о чем я?
- Хватать и бежать? – задумчиво протянула я, прикидывая глазами, сколько примерно он оставил денег, и далеко ли мне удастся убежать. Чтобы взять их в руки речи пока не шло. В конце концов, я еще не решила, что буду делать с ними дальше.
- Там, что, миллион? – по-деловому поинтересовалась она.
- Нет, конечно.
- Тогда на кой хрен?
- А что ты предлагаешь?
- Б***ь, подумай об этом на досуге, подключи логическое мышление и женскую интуицию. Посмотри на всё с другой стороны и попробуй прикинуть свои реальные возможности.
Когда до меня дошло, о чем она говорит, я фыркнула.
- Это криминал какой-то.
- Ты опять все не так поняла, - тяжело вздохнула Вера. – Там, где не надо, ты соображаешь быстрее всех, а где надо, тормозишь как первый Пентиум.
- Я еще всех удивлю, когда уничтожу этот мир, - радостно откликнулась я. – Передавай привет Польке.
На том и попрощались. И даже клятвенно пообещали друг-другу созваниваться каждый вечер. Но я забыла добавить, что тут от меня ничего не зависит.
Итак, в моем распоряжении были деньги, некто Егор, свободное время и… И тут начиналась вторая часть представления, организованного для меня Бессоновым. Я восхитилась его фантазией и холодным расчетом относительно моих дальнейших действий на сегодняшний день. Конечно же, чтобы пойти пообедать мне было просто необходимо во что-то одеться. Но то, что было вчера на мне, по всей вероятности, его не устроило. Не угодило тонкому вкусу и прихотливым желаниям. Видимо, я хреново вписывалась в его представления об образе дамы, с которой он за приличные деньги может провести свою ночь.
Оркестр, туш!
Меня ждали фирменные пакеты с одеждой. И не только с одеждой, насколько мне удалось рассмотреть. С безопасного расстояния в несколько шагов я осторожно заглянула внутрь, чтобы убедиться в своих предположениях.
От моего более-менее сносного настроения не осталось и следа. Оно растворилось в брендовых названиях, которые прочитать-то было сложно, не то что выговорить. А уж прикоснуться к прекрасному таки просто не поднималась рука. Да и желания, если честно, не возникало. По сему, прогулка откладывалась до лучших времен. Вместе со всеми ее атрибутами.
Мне оставалось только взять из сумки книгу, единственную полезную вещь, которую я догадалась прихватить с собой из дома, и вернуться обратно в постель. И вот, лежа под легким одеялом, окутанная чувством собственной уязвимости, незначительности и неполноценности в вопросах о канонах современных отношений, своей несоответствующей к ним позиции и другой **йне, которая заставляла меня постоянно чувствовать себя неловко.
Я терялась в догадках, как на это все реагировать. Возмущаться, игнорировать, воспринимать как должное. И так не определившись с правильным вариантом, приняла решение убраться из порядком надоевшей мне реальности по средствам сна. Примерно, на пятой странице прочитанной книги. То есть, где-то минут через десять болезненного бодрствования.