Мой радужный настрой не могла испортить ни легкая тошнота, ни подозрительное молчание между нами, ни даже его последние слова, сказанные на парковке. Которые, кстати, очень быстро избавились в моем мозгу от агрессивной окраски и приобрели в его исполнении оттенок легкой снисходительности.
Не следовало бы им этого делать.
Хотя бы потому, что до сих пор ни одна его фраза не была произнесена просто так.
Но на тот момент некоторые нюансы от меня упрямо ускользали. Точнее, я не придала им должного значения.
Все было слишком хорошо: вино продолжало приятно греть кровь, из динамиков лилась итальянская музыка – какое совпадение, а я, чуть съехав вниз по гладкому сиденью, приняла весьма удобное положение тела.
Может, я бы и не заснула так, но вот бдительность потеряла однозначно.
А потому его голос, взорвавший вдруг умиротворяющий гам сицилийских мелодий, произвел на меня восхитительное впечатление неожиданно вышедшего на связь инопланетного разума.
- В следующий раз я заставлю раздеться тебя прямо в ресторане, - он сделал паузу, словно в уме уже представил эту сцену. Что и говорить, перед моими глазами также пронеслось несколько особо красочных кадров сего представления. – И с удовольствием на это посмотрю. Все посмотрят.
Я все еще полулежала на мягком кожаном сиденье – менять позу, выпрямлять спину, пропускать через позвоночник разряд напряжения и уверенности было уже поздно. Его тихий спокойный голос застал меня врасплох. Я осталась в положении ленивой заинтересованности и неуместной расслабленности. Задравшееся много выше колен платье, только подчеркивало этот эффект.
Визуальный эффект. Исключительно визуальный эффект.
- Пока ты со мной, могу делать с тобой все, что угодно, - его фразы накатывали волнами. И каждая последующая производила на меня все большее впечатление. Своей достоверностью. И отсутствием каких-либо ироничных оттенков.
У меня не было причин не доверять ему в этом плане.
Но у меня были причины быть с этим несогласной.
- Не вижу повода, почему я не могу поступить с собой точно так же.
- Потому что, мне это может не понравиться.
- Это тупик, - сообщила я. – Мы оба предъявляем права на одно и тоже. Как вы думаете, у кого больше шансов?
Тогда он на меня посмотрел. Наверное, впервые за всю нашу обратную с ним поездку. Меня не спасла ни темнота в салоне, ни мой отведенный взгляд – упрямо отведенный, чтобы только не встречаться с ним глазами, ни внутренняя медитация, ни легкое опьянение. Ничто не помогло предотвратить холодок, пробежавший по моей спине, едва Владислав Андреевич повернулся в мою сторону.
Он сказал:
- У меня, - прозвучало глухо. Безнадежно и беспрекословно. Единственной истиной. После чего вдруг навалилась тишина, а потом резко рухнула и разбилась в продолжении. – Для этого мне даже не надо к тебе прикасаться.
Я не была скептиком. И святой мученицей тоже не была. Но при всем при этом слабо представляла, чем он мне сейчас угрожает.
Силой мысли? Силой слова? И то, и то было абсолютно бесполезным занятием. Его шансы на успех в этом деле изначально равнялись нулю.
Уж мне ли этого не знать. Без угрозы физического контакта добиться от меня желаемого практически невозможно. Если только желаемое не входило в круг и моих интересов. Но все, что было связано с Бессоновым с моими интересами не пересекалось.
Таким образом, намечался очередной тупик.
Сообщать об этом я не стала. Только язвительно фыркнула.
Зря. Зря вообще хоть как-то отреагировала. Не стоило без особой надобности подвергать сомнению его возможности.
Ох, блядь, сколько вещей мне вообще не стоило делать в этой жизни. Пальцев не хватит пересчитать. И ведь все равно не остановиться.
- Решили воздействовать на меня по средствам гипноза? Без шуток, я лунатила в детстве, ни к чему хорошему это не приведет.
Постоянно скатываться в какой-то бред было явно моим коньком. Не знаю, почему я не выбрала другой способ справляться с ситуацией. Ведь можно было бы, например, притвориться инфантильной идиоткой с уровнем развития стремящимся к отрицательной отметке. С таких и спрос соответствующий. Хотя, может, по его понятиям я такой и была. По моим же, не все так плохо, как казалось на первый взгляд. Мне просто до одури необходимо было привыкнуть к обстановке. Я делала это, как умела. То есть, при помощи не слишком логичных высказываний.