И я честное слово не хотела опускать его ниже, к поясу брюк.
И, клянусь, обошлась бы без знания, что он был возбужден не меньше меня.
Жаль, что в этот момент надо мной не было звездного неба, иначе я могла бы стать почетным астрономом страны – с таким немыслимым интересом я уставилась в абсолютно белоснежный потолок.
- Ты же не думала, что оставила меня… равнодушным? – тут же подтвердил он мои предположения. Без капли смущения. Как будто сообщил, что мы в детстве играли в одной песочнице. Факт милый, но совершенно незначимый.
Кто сказал, что белый цвет не имеет оттенков? Я насчитала их уже не меньше сотни.
- Нет… то есть, да, - попытка вылепить из пустых звуков нечто путное не увенчалась успехом. – Короче, я могу идти?
Люстра. Симпатичная современная люстра. Блеск.
- Можешь, - кинул он, откровенно наслаждаясь моим состоянием. – Но сегодня спишь со мной.
По позвоночнику непроизвольно пробежала горячая волна. От одного факта. Мгновенно возвращая меня на одну ступень эволюции ниже. На уровень, не обремененный человеческими условностями и предметами интерьера.
И тут до меня с небольшим опозданием, но дошло.
Я перевела на него возмущенный взгляд, разом забыв и про то, что сижу обнаженная на столе, и что буквально пару минут назад меня чуть не оттрахали по средствам… Ладно, не важно.
- Стойте. Вы же не думаете, что одна… я сама… себя. Господи… Слово бойскаута, я не буду…
- Лиза, - прервав на полуслове, резко сказал он. – Ты спишь со мной, что здесь непонятного?
- Но…
- Без «но».
- Можно хотя бы сначала в душ?
- Нет.
- Вы боитесь, что я научусь доставлять себе удовольствие раньше, чем сделаете это вы?
Его взгляд потемнел, Бессонов сделал шаг по направлению ко мне, но тут же замер, оставив между нами достаточное расстояние для моего бегства.
- Неуместно, - тихо процедил он. Так, что сразу стало понятно – да, фигня вышла. Впрочем, я в этом и не сомневалась. Без него бы я и на полмили не приблизилась к тому состоянию, в каком пребывала. До сих пор. И что совсем было неприятно – я точно знала, что стоит ему вот прямо сейчас ко мне притронуться, и это станет лучшим опровержением моих же слов.
Чтобы не проверять сие на практике, я молча спрыгнула со стола, проскользнула мимо него и поспешила наверх.
Глава 13
На кровати, где мне предстояло спать, могли бы без труда разместиться четверо человек. Это, если вдоль. Поперек же уместились бы и все семеро. При этом никто бы не чувствовал себя хоть в чем-то стесненным. Вдвоем же можно было спать и вовсе не подозревая о существовании друг друга.
В теории.
Довольно-таки с малых лет родители перестали меня укладывать к себе в постель дабы обезопасить от детских страхов, и с того самого времени спать я привыкла одна. Эту трапезу со мной не разделяли даже пресловутые плюшевые медвежата. Примерно с нежного ясельного возраста.
Так что проблема вырисовывалась всего одна – в компании мне никак не удавалось заснуть. Вначале, овеянная некими подозрениями о чистоте его намерений, я ждала от него фатальных действий. В чем именно они должны были заключаться, я понятия не имела. Но приятные прикосновения легкого, почти невесомого одеяла пробуждали весьма смелые фантазии в моей голове. Естественно, мне это не нравилось. Ни фантазии, ни сам факт их возникновения.
Когда же я убедилась, что Владислав Андреевич просто лег рядом спать, а его ровное, едва слышное дыхание только это подтверждало, ко мне и пришло осознание, что я поступить точно так же просто не могу.
- Я сплю очень чутко, Лиза, - сообщил он, и его слова расплавились в слишком густой ночной тишине. Когда они прозвучали, я занималась математическими расчетами разделяющего нас расстояния. Выходило не так и много – надо было всего лишь протянуть руку.
- Отлично. Тогда если в сонном угаре я вдруг пойду вешаться, отговорите меня, пожалуйста.
- Мир не переживет этой потери. Обещаю, сделаю все, что смогу.
Блядь, лучше бы он молчал. Его низкий бархатный голос, с чуть хриплыми интонациями пробежался по коже нежными фонетическими прикосновениями. Причем по самым чувствительным местам.
Это уже стало походить на какую-то очень изощренную средневековую пытку. И вроде знаешь, что от возбуждения еще никто не умирал, но когда оно пронзает тело насквозь, наполняя кровь воздушными пузырьками, тут уже становится не до шуток.