Само собою собою понятно, что разсматриваемый нами видъ дѣтоубійства чаще всего встрѣчается въ среднемъ и въ высшемъ классѣ общества. Въ низшихъ же классахъ, гдѣ семейная жизнь обставлена самыми грустными картинами бѣдности и гнета, дѣтоубійство изъ стыда ради сохраненія половой чести случается гораздо рѣже. Между русскими крестьянами такое дѣтоубійство также не очень распространено. "Взгляните на наши сельскія общества", пишетъ г. Филипповъ въ статьѣ о специфическихъ преступленіяхъ женщинъ, "молодой парень уходитъ въ солдаты или на оброкъ въ дальную сторону; жена его каждый годъ рожаетъ безъ него; а онъ, всякій разъ, получая отъ нея цидулку о рожденіи и крещеніи ребенка, напивается пьянъ съ радости, что ему Богъ послалъ работника". Въ двухъ деревняхъ самарской губерніи я встрѣтилъ въ 1861 году нѣсколько солдатокъ и крестьянокъ, имѣвшихъ дѣтей, въ рожденіи которыхъ ихъ мужья не принимали никакого участія. И эти матери нисколько не безпокоились за свое поведеніе, нисколько не боялись ни ревности мужей, ни общественнаго мнѣнія крестьянъ, совершенно равнодушныхъ къ этому. Въ западной Сибири и въ енисейской губернія я старался разспрашивать объ этомъ крестьянъ и солдатъ изъ сибирскихъ уроженцевъ; всѣ мнѣ говорили, что не смотря на сильный развратъ, царящій въ деревняхъ, на большое количество незаконнорожденныхъ дѣтей дѣтоубійство случается чрезвычайно рѣдко Крестьянинъ при рожденіи незаконнаго ребенка его дочерью, часто даже женою, радуется ему точно также, какъ и законному. Напротивъ, въ той же Сибири, въ городскомъ населеніи, дѣтоубійство и плодоизгнаніе случаются довольно часто и почти всегда изъ страха стыда и ради охраненія половой чести.
Мы видѣли, что много незаконнородившихъ дѣтоубійцъ дѣйствуютъ въ истерикѣ, въ умопомѣшательствѣ и т. н. состояніяхъ невмѣняемости. Но если даже такая женщина и можетъ управлять своими дѣйствіями, если она не до такой степени больна, чтобы не могла удержаться отъ преступленія, то ее окружаетъ иногда такое сцѣпленіе побудительныхъ обстоятельствъ къ совершенію дѣтоубійства, что она необходимо дѣлается если не виновницею, то, по крайней мѣрѣ, соучастницею преступленія. Такія обстоятельства мы находимъ, напр., въ убійствѣ дѣтей, являющихся плодомъ кровосмѣшенія. Этотъ видъ разврата довольно распространенъ въ низшихъ слояхъ европейскаго общества, гдѣ жилища такъ тѣсны, развращенностъ такъ сильна, что братъ легко соблазняетъ сестру, свекоръ невѣстку, вотчимъ падчерицу, отецъ дочь. Представьте себѣ, что отъ такой связи рождается ребенокъ и связь, слѣдовательно, открывается. Это вноситъ въ семейство несравненно больше раздора, чѣмъ обыкновенная преступная связь, на которую часто родные смотрятъ даже благосклонно. Сами виновные стыдятся своего поступка несравненно сильнѣе, чѣмъ простого прелюбодѣянія. При этомъ, въ одномъ семействѣ не одинъ, а два виновныхъ, не одна, а двѣ воли, наклонныя и стремящіяся къ преступленію. Наконецъ, множество дѣтей, являющихся плодомъ кровосмѣсительной связи бываетъ идіотами, уродами, больными, -- слѣдовательно, мало возбуждаетъ къ себѣ любви и состраданія: если бы они и остались жить, то жили бы только на муку и себѣ, и другимъ. Приводимъ здѣсь одинъ такой случай изъ французской юридической практики.