В прихожей было пусто. Значит, из-за забастовки его чемодан все еще не приехал. Это было ужасно некстати. В чемодане лежали крикетная бита и та единственная пара штанов, которые еще не стали ему малы. Значит, придется у кого-то одолжить биту и ходить в коротких и тесных школьных брюках, пока чемодан не приедет. Дэвид грустно посмотрел на то место, где обычно стоял его чемодан, и тут отворилась дверь кабинета. Из кабинета выбежал кузен Рональд, еще лысее, пузатее и деловитее прежнего. Вместе с ним в прихожую вырвался голос крикетного комментатора.
Дэвид вспомнил о своем триумфе.
— О, кузен Рональд! Знаете что?.. — радостно начал он.
Кузен Рональд был ошарашен. Он застыл и уставился на Дэвида.
— Ты что тут делаешь?! — спросил он.
— У нас каникулы. Нас вчера распустили, — объяснил Дэвид. — Так вот, знаете что?..
— Нет, ну что это такое! — капризно перебил кузен Рональд. — Вас небось распустили раньше времени из-за какой-нибудь дурацкой эпидемии, и теперь мы все заразимся!
— Да нет! Честно-честно! — возразил Дэвид. — Просто занятия кончились.
Ему все меньше хотелось рассказывать кузену Рональду про свои калитки, но его победа — это было так здорово, что просто невозможно было никому не рассказать, и он попробовал еще раз:
— А вы знаете, что я…
— Как это — занятия кончились? Не может быть! — заявил кузен Рональд. — Ты, малый, что-то путаешь.
— Да нет, кончились, — сказал Дэвид.
— Вот, блин, зараза! — воскликнул кузен Рональд, шмыгнул обратно к себе в кабинет и закрылся там вместе с крикетным комментатором.
Заметно приуныв, Дэвид поплелся наверх, стараясь не чувствовать себя несчастным, а думать о книжках про крикет, которые ждут его в комнате. На первой лестничной площадке он столкнулся с дядей Бернардом. Дядя Бернард Дэвида вроде бы не заметил. Убрел себе в туалет, весь такой разбитый и рассеянный. У Дэвида как гора с плеч свалилась. Когда дядя Бернард его замечал, он всегда обращал внимание на грязь у него под ногтями, на то, что волосы у него слишком отросли, а галстук благополучно спрятан в кармане. Нет, пусть уж лучше дядя Бернард его не замечает. Дэвид, повеселев, свернул на второй лестничный марш и увидел высокую фигуру тети Дот, спускающейся ему навстречу.
— Дэвид! — воскликнула тетя Дот. — Ты что тут делаешь?!
— У нас каникулы, — снова объяснил Дэвид. — Нас вчера распустили.
— Вчера! — сказала тетя Дот. — А я думала, у нас еще целая неделя! Какой же ты бестолковый, почему ты меня не предупредил?
Поскольку Дэвид знал, что из школы тете Дот всегда присылают расписание занятий и каникул, он ничего не ответил.
— Что за напасть! — сказала тетя Дот. — Ну что ж, Дэвид, раз уж ты здесь, ступай умойся, а я пойду поговорю с миссис Терск. Ужин через полчаса.
И продолжила спускаться по лестнице. Дэвид, зная, какое значение тетя Дот придает вежливости, подвинулся, давая ей пройти. Но тетя Дот снова остановилась.
— Боже милосердный, Дэвид! — воскликнула она. — Чья это на тебе одежда?
— Ничья, — пробормотал Дэвид. — В смысле, моя.
— Ох, как же она села! — возмутилась тетя Дот. — Я напишу жалобу в школу.
— Ой, не надо, пожалуйста! — попросил Дэвид. — Дело не в одежде, честное слово. По-моему, я просто очень быстро расту или вроде того.
— Человек не может расти с такой скоростью! — объявила тетя Дот. — Еще на Пасху эта одежда была тебе вполне хороша. Иди немедленно наверх и посмотри, не найдется ли тебе во что переодеться. Не можешь же ты спуститься к ужину в таком виде!
И уплыла вниз.
Дэвид поднялся в свою пустую, опрятную спальню. Разыскивая какую-нибудь одежду, он невольно с тоской размышлял о том, встретили ли еще хоть кого-нибудь из его школьных товарищей так же неприветливо, как его. Да нет, вряд ли. Наверняка у них у всех есть родители, братья, еще кто-нибудь, кто действительно рад их видеть. У некоторых счастливчиков даже собаки имеются! Дэвиду больше всего на свете хотелось бы завести собаку. Но о том, чтобы попросить дядю Бернарда согласиться на собаку, даже подумать было страшновато.
Вся одежда, которую он нашел, была еще меньше той, что на нем. Когда миссис Терск прозвонила в гонг, Дэвиду пришлось спуститься к ужину в том, в чем он был. Они с миссис Терск встретились в коридоре. Она смерила его взглядом с глубочайшим презрением.