Но самая здоровская новость была еще впереди.
Когда доктор закончил рассказывать о кошках и поднялся из-за стола, Аглая Тихоновна его остановила:
– Прости, Базиль, я совсем забыла тебе сказать – нынче я была в Полиной гимназии и договорилась привезти дочь завтра.
Геля пискнула – ура! – а вот Василий Савельевич совсем не обрадовался.
– Голубчик, ты уверена, что готова вернуться в гимназию? Может быть, стоит все же подождать до будущего года?
– Нет, пожалуйста! – воскликнула Геля, похолодев от страха. Люсинда же ясно сказала, что приступить к выполнению задания она сможет, лишь когда вернется в гимназию!
– Базиль, да ведь это очень обидно – вместо шести недель учиться лишний год. Позволь Поле хотя бы попробовать держать экзамены, тем более что и Эвальд Христианович советует, – заступилась за нее Аглая Тихоновна.
– Но справится ли она? После того несчастья ее подводит память, и я боюсь…
– Не выдержит с классом – пойдет на переэкзаменовку осенью, – безмятежно сказала Аглая Тихоновна. – Переэкзаменовку, кстати, придумали не для лентяев и оболтусов, а вот как раз для таких случаев – чтобы человек, отставший по болезни или по другой уважительной причине, получил возможность нагнать своих. Пусть попробует. Базиль, милый, позволь ей.
– Попытка – не пытка, – кивнула Аннушка, а Геля умоляюще посмотрела на Василия Савельевича:
– Папочка, пожалуйста!
– Хорошо, – со вздохом согласился доктор, – пусть попробует.
Глава 14
И следующим утром Геля облачилась в неприглядную гимназическую форму – коричневое платье, ужасно длинное, ниже колена, и черный фартук с прямым нагрудником и бретельками без всяких крылышек – ну просто не девочка, а катафалк! – подхватила тяжелый ранец телячьей кожи (мехом наружу, мохнатенький), и Аглая Тихоновна отвезла ее в гимназию.
Частная женская гимназия имени Варвары Ливановой находилась неподалеку – на Чистопрудном.
Премилый ампирный особняк выходил оградкой прямо на бульвар. Во дворе был разбит небольшой сад, а высокие окна, убранные белыми гардинами, придавали особнячку гостеприимный вид.
Рослый швейцар в роскошных бакенбардах взялся за тяжелое медное кольцо входной двери, распахнул ее перед Гелей и Аглаей Тихоновной.
У Гели слегка вспотели ладони, но пока, на самом деле, было не очень страшно, а почти совсем как в ее родном лицее – и секьюрити на входе (ну, пусть швейцар, какая разница), и вешалки для верхней одежды с надписями – III кл., V кл., и две женщины в полосатых платьях, принимающие у девочек пальто и шляпы.
По широкой, как в кошмарном сне, лестнице поднялись на второй этаж, прошли громадный рекреационный зал (похоже, особнячок изнутри был больше, чем снаружи), остановились у последней в ряду двери.
Аглая Тихоновна постучала, и приглушенный голос пригласил их войти.
Они оказались в строгом кабинете – никаких дамских финтифлюшек, письменный стол, шкафчик для бумаг, подставка для свернутых рулонами карт и учебных пособий. На стене – портрет бородатого дядьки. Судя по партикулярному платью и неприятному выражению лица – какого-то русского классика.
Дама, непринужденно сидевшая на широком подоконнике и курившая папиросу, поднялась им навстречу, воскликнула: «Глаша!» – и обняла Аглаю Тихоновну.
Аглая Тихоновна воскликнула: «Леля!» и тоже обняла даму.
Пока они обнимались, Геля украдкой разглядывала хозяйку кабинета. Вот уж с чьим тотемным зверем проблем не было. То есть не совсем зверем, но все равно. Девочка сразу окрестила ее Блистательной Селедкой.
Нет, ничего скользкого и противного в ней не было, даже наоборот. Геля видела ролик в интернете про миграцию косяков сельди к берегам Норвегии – вот именно на такую стремительную, серебристую, сильную рыбу дама и была похожа.
Вся она словно отливала блеском серебра и стали – насмешливые серо-стальные глаза, серебристо-седые волосы, горбоносое, решительное лицо, круглые очки в стальной оправе. «И характер, наверное, стальной», – с боязливым уважением подумала девочка. Но тут дама перехватила ее взгляд и улыбнулась краешком губ. Улыбка была хорошей, нисколько не стальной, а, наоборот, очень доброй.
– Здравствуй, Поля, – сказала дама, но обниматься, к счастью, не полезла, а то ведь некоторые взрослые так и норовят хватать руками совершенно незнакомых детей, как будто это может кому-то понравиться.
Девочка вежливо улыбнулась и сделала книксен (в кино видела, про гимназисток).