– Прошел уже час с тех пор как мы дематериализовались. Твой барсук наверняка протелефонировал в полицию. Надо сесть на дно.
Ехать до Мясницкой было недалеко, и всю дорогу компаньоны опять ругались. Иветта жаловалась:
– По крайней мере поехали бы в приличную гостиницу, а то что это – «Друг кошелька»!
– Ничего, в неприличной целее будем.
– Черта с два! Мало я с тобой клопов кормила по всяким помойкам! С меня хватит. Я уезжаю! Извозчик, поворачивай назад!
– Хорошо, – вздохнул Дьяболини. – Поедешь, куда пожелаешь. Не хочешь послушать умного совета – адьё или, говоря по-итальянски, ариведерчи. Свою половину ты получишь.
– Получу? Когда рак свистнет? – прекрасные очи брюнетки подозрительно сощурились. – Знаю-знаю: продашь камень, получишь деньги и тогда поделим? Не на ту напал!
– Продавать свою половину будешь сама. Останови-ка, братец.
Коляска остановилась на Мясницкой, возле магазина, построенного в виде китайского домика. Сверху затейливыми буквами, похожими на иероглифы, было написано:
«ЧАЙ, САХАРЪ. ПЕРЛОВЪ И СЫНОВЬЯ».
– Ты что? Нашел время чаи распивать! – крикнула Иветта, но Дьяболини лишь отмахнулся.
Он миновал стеклянную дверь, у которой стоял и кланялся настоящий китаец, прошел чуть дальше и завернул в соседнюю лавку.
«ИНСТРУМЕНТЫ И МАТЕРIАЛЫ ДЛЯ ЮВЕЛИРНАГО ДЪЛА», прочел вывеску Ластик.
Минут через пять маэстро вышел со свертком подмышкой.
– Что это? – с любопытством спросила Иветта.
– Инструменты для распилки алмазов. Я же сказал: ты получишь свою половину, и делай с ней что хочешь.
У Ластика от ужаса перехватило дыхание.
Беды не миновать
– Не делайте этого! – закричал он, не сдержавшись.
Дьяболини и его сообщница уставились на него с удивлением.
– Это еще почему? Ластик сглотнул.
– Он… он такой красивый!
– Поворачивай вон туда, – велел маг извозчику, а Ластику сказал. – Это славно, что ты ценишь красоту, малыш. Но такой приметный камень целиком продавать рискованно – сгорим.
Коляска грохотала по булыжной мостовой мрачного, грязноватого переулка.
– Приехали! – показал Дьяболини на унылый пятиэтажный дом.
Внеся задаток, маэстро повел «жену и сына» (именно так он представил своих спутников служителю) по пыльной лестнице на самый верхний этаж.
Перед табличкой с номером «16» остановился, похлопал рукой по массивной двери, взвесил на ладони тяжелый ключ.
– Я вижу, здесь на ночь запираются всерьез. Надо думать, неспроста.
Вошли.
Иветта брезгливо осмотрела убогую обстановку: две железных кровати, дубовый платяной шкаф, облезлый стол с тремя кривыми стульями.
– Боже! Ну и дыра!
Ластик же подошел к окну, выглянул наружу. Двор был темный и узкий, со всех сторон запертый стенами сомкнувшихся домов – настоящий колодец. От подоконника тянулась веревка с развешанными простынями. Другим концом она была привязана к крыше дома, расположенного напротив. Было видно чердачное окно и разнежившуюся на солнце кошку.
Пока «жена и сын» осматривались, Дьяболини времени на пустяки не тратил. Обернувшись, Ластик увидел, что маг уже развернул сверток и прикручивает к столу маленькие тиски. На бумаге поблескивали еще какие-то мудреные инструменты.
– Ты правда можешь его распилить? – спросила Иветта.
– Да будет тебе известно, детка, что великий Дьяболо Дьяболини начинал свою карьеру учеником ювелира.
– Бедный ювелир, – прыснула Иветта.
– Зря ты так. Я был юн и прекраснодушен. Мною двигала исключительно любовь к благородным камням и металлам. Во всяком случае, вначале… Нуте-с. – Он достал из коробочки алмаз и вставил его в тиски. Взялся за рычаг, чтоб зажать покрепче, но уж этого Ластик допустить никак не мог. Подумать страшно, сколько злой энергии выплеснет Райское Яблоко в ответ на столь грубое посягательство!
План был совсем простой – от безысходности и отчаяния.
Ластик кинулся к столу, выхватил Камень из тисков и побежал к окну. Он не надеялся убежать с Яблоком, куда тут бежать? Единственный выход – бросить его в окно. Может, завалится в какую-нибудь щель, и не найдут. Пускай лучше пылится в безвестности до скончания века.
В общем, не план, а черт знает что. Да и с тем ничего не вышло.
– Держи! – завизжала Иветта и проворная, как мышь, метнулась за Ластиком.
Ловко подсекла ногой его щиколотку, и незадачливый потомок фон Дорнов растянулся на полу.
Райское Яблоко, уже во второй раз, выскользнуло у Ластика из пальцев, прокатилось по полу, ударилось о плинтус. Дьяболини в три скачка пересек комнату и подхватил Камень.
Ластик барахтался под тяжестью навалившейся на него Иветты, кричал:
– Нельзя! Разве вы не знаете? Будет беда! Мировая война! Не трогайте его!
Наверно, это и называется «истерика» – понимал же, что не послушают.
– Малыш взбесился, – констатировал Дьяболини. – Надо заткнуть ему рот, не то соседи услышат. Нам скандалы ни к чему.
– Караул! – тут же заорал Ластик что было мочи. – Помогите!!!
И получил такой удар по затылку, что ткнулся носом в паркет. Душистая ладонь крепко зажала ему рот. А в следующую секунду мощная длань синьора Дьяболини оторвала Ластика от пола и подняла в воздух.
– Будешь орать – сверну шею, – кратко предупредил маэстро.
Было видно: и вправду свернет. Ластик больше не кричал, только судорожно всхлипывал и глотал слезы.
– Хм, проблема, – протянул Дьяболини, по-прежнему держа ассистента на весу. – Что нам делать с этим припадочным? Ювелирная работа требует покоя и сосредоточенности.
– В шкаф! – решила Иветта.
И рыдающий, в пух и прах разгромленный защитник человечества был заперт в дубовую темницу. Скрежетнул ключ. Всё было кончено.
– …Нельзя, выдаст, – донесся приглушенный голос мага. – Придется…
Тут он и вовсе перешел на шепот, так что конца фразы Ластик не расслышал. Похоже, решалась его судьба, но он думал не об этом, а о своем чудовищном провале. Он всё испортил! Погубил! И поделать теперь ничего нельзя. Сейчас Дьяболини распилит Райское Яблоко…
– Из камня в 64 карата получится дюжина крупных алмазов, тысяч по десять каждый, и штук тридцать мелких, рублей по пятьсот – по тысяче, – послышалось из комнаты. – Стало быть, на круг выйдет тысяч полтораста.
– Ух ты! Так пили скорей!
– Алмазы не пилят, детка, их режут. Дело это трудное и кропотливое. Поскольку алмаз – самый твердый из минералов, разрезать его можно лишь другим алмазом. Это алмазный резец, «кливер». Я отвалил за него в лавке семьдесят пять целковых.
– А вдруг этот твой кливер сам сломается?
– Надо знать, где резать, тогда не сломается. У алмаза строение слоистое. Поперек слоев его не возьмешь, но если колоть между слоями, это вполне возможно. Алмаз тверд, но хрупок. Первое, что нужно сделать – это определить место, где нужно сделать засечку. Дай-ка мне лупу. Она вон там, в коробочке.
Последовала длинная пауза.
– Ну, что же ты? – нетерпеливо воскликнула Иветта. – Хватит его вертеть, давай же, пили, то есть режь!
– Что за черт! Не могу определить расположение слоев… Никогда не видел такого лучепреломления. Странно. Ладно, попробую наудачу…
Раздался звон металла о металл, потом противный скрежет.
Ластик плакал, размазывая слезы по щекам. Всё, теперь беды не миновать.
Что-то громко хрустнуло.
Маг разразился проклятьями, потом простонал:
– Ты только погляди – семьдесят пять рублей псу под хвост. А на китайце ни царапинки! Не той стороной повернул. И зря пожадничал. Нужно было брать самый дорогой кливер, за сто двадцать. У тебя деньги есть? Придется снова ехать в лавку, а то скоро закроется.
Звук шагов, какие-то шорохи.
Ластик всем телом навалился на дверцу и припал к образовавшейся щелочке.
Дьяболини надевал пиджак, Иветта снимала с вешалки шляпку.
– Ты куда это? – спросил маэстро.
– А что это ты берешь алмаз с собой? Тогда и я иду.