- Ну вы и барыги, на чужом горе наживаетесь, - я сплюнул под ноги, продемонстрировав всё презрение, на которое был способен.
- Кто наживается? Мы? - Ян впервые за эту ночь потерял самообладание. - Мы все, как и ты лишились своих детей, своих близких. И ты еще смеешь нас упрекать за то, что мы помогаем остальным?
- За деньги? Естественно помогаете. Чего бы за них не помочь?
- Заткнись, - прошипел Янек. - Еще раз так скажешь, и я за себя не отвечаю.
- Что скажу? Что вы алчные твари, делающие бизнес на детях?
Что произошло, я даже и понять не успел. Вот рыжий, плешивый поляк стоял в метре от меня, и вот я уже лежу на грязном полу, а он, оседлав меня, пробивает мне кулаком по лицу. Пробивает четко, резко, методично. Спасло меня только то, что полицейский, вместе с лысым типом, вмешались, и оттащили взбешённого очкарика от меня.
- Ты нааверноее не праавильноо пооняал, - сказал Люк, помогая мне подняться. - Сядь, мы сеейчас тебее всё объяасниим. Держии.
Я принял из его рук платок и проложил к разбитому носу, усевшись всё же на указанную скамейку.
- Чтоо, не ожидаал от Яна? Маало кто ожидаает, - нагло ухмылялся полицейский, глядя на меня, останавливающего кровь, пока Дик, чуть вдалеке экспрессивно что-то внушал Янеку.
- Ян, - громко сказал я, так что они оглянулись в мою сторону. - Ты хотел мне о чем-то рассказать? Я тебя слушаю.
Поляк молча подошел ко мне и встал напротив. Было видно, что до конца он так и не успокоился.
- Это Норвегия. А что ты знаешь о Норвегии? - начал он издалека.
- Викинги. Фьорды. Лосось.
- Норвегия - это дыра на карте мира. По крайней мере, была дырой до конца Второй Мировой Войны. Городов как таковых не было, население веками жило на изолированных хуторах в небольших, пригодных для земледелия, землях. Хутора были изолированы друг от друга до такой степени, что в жены было проще брать сестер или дочерей, чем идти свататься на другой хутор.
- Ну, ты мне об этом еще в машине говорил.
- Так вот, когда в середине двадцатого века норвежцы нашли нефть и газ, они из нищих крестьян в один миг стали богатейшими людьми в Европе. Но повадки свои не поменяли, а наоборот, стали их пестовать.
- В смысле?
- Гомосексуализм, зоофилия, педофилия, женская эмансипация, доходящая до идиотизма.
Рядом возник Ричард с бутылками пива в руке. Одну из них он предложил Янеку, а одну мне. Ян, отхлебнув несколько раз, успокоился окончательно и продолжил.
- Но это привело к печальному итогу - резко упала рождаемость. Хотя чего удивляться, если в детских садах здесь детям читают сказки, как принц влюбился в принца, а принцесса любит другую принцессу, - поляк опять отхлебнул из бутылки.
- Ты шутишь? Что за бред? Зачем этому учить детей?
- Потому что у власти здесь - уроды. Лисбаккен, бывший министр по делам детей открыто заявлял, что он гей, и хочет, чтобы все дети были такими же как он*.
---
* Реальное заявление Лисбаккена, министра по делам детей в Норвегии звучит так: "Я - гомосексуалист. Я хочу, чтобы все дети страны были такими, как я"
---
- Не может быть...
- Может. И это еще не самое страшное. Самое страшное, что свои демографические проблемы правительство Норвегии решает через эмигрантов. Точнее через натурализацию детей эмигрантов. Желательно белых детей.
- В смысле...
- Да. Создана специальная служба Берневарн, которая отбирает детей у плохих родителей. Отбирает без всяких решений судов и документов, просто по анонимному звонку или заявлению случайного прохожего. Никакой бюрократии, ведь у различных отделений Берневарн имеется план по изъятию и ведется соревнование, кто больше детей изымет. Поэтому причиной лишения родительских прав служит любая мелочь, например то, что ты слишком сильно любишь своего ребенка, или заставляешь его делать школьное домашнее задание.
- Я слышал про такое, но не всё же так плохо?
- Всё еще хуже. Правительство вкладывает в сектор 'защиты детей' почти треть своего бюджета, а это огромные деньги. Тут крутятся миллиарды евро. Отстроена целая структура из частных детских садов и школ, исправительных воспитательных центров, поликлиник, психиатрических лечебниц и просто приемных родителей, которым за содержание ребенка платят приличные деньги. А за содержание детей-инвалидов - платят еще больше, поэтому часто малышей просто калечат, чтобы заработать. Ну и про традиционную здесь педофилию не забывай. Как говорят в США - ничего личного, просто бизнес, - Ян залпом допил, наконец, пиво, и потухшим взглядом смотрел куда-то чуть выше меня. - Это бизнес настолько прибылен, что его на корню скупил один лондонский инвестиционный фонд, структурное подразделение Bank of America.